Ежов
Материал из Lurkmore
 | A long time ago, in a galaxy far, far away... События и явления, описанные в этой статье, были давно, и помнит о них разве что пара-другая олдфагов. Но Анонимус не забывает! |
 | Осторожно, политика! Внимание! Это статья про нечто, имеющее отношение к политике. Она, вне всякого сомнения, заангажирована в чью-то пользу. Nobody cares. |
| « |
Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. Повсюду были враги... | » |
| — Сабж | ||
| « |
Разведка наша — весь народ: Враг не пройдет границы. А коль пройдет — то попадет В ежовы рукавицы! | » |
| — «Песня о чекистах» | ||
Ежов Николай Иванович (офиц. железный нарком, народн. кровавый карлик, сталин. Ежевичка) — бессмысленный и беспощадный народный комиссар внутренних дел, эталонный энкавэдэшник, спаситель Родины массовыми расстрелами. Ахтунг. В настоящее время сменил цвет кожи и оккупировал Белый дом, чтобы устроить новый экстерминатус уже в той стране.
Содержание |
Путь воина
Родился 19 апреля [1 мая] 1895 года в столице Передовой европейской державы в семье алконавтов. Был образцовым пролетарием — от звонка до звонка стоял за фабричными станками, а после бухал и гопничал. Так бы он и загнулся бесславно лет в сорок от цирроза, но ВНЕЗАПНО грянула революция, и Колян, которому к тому времени уже надоело вкалывать до седьмого пота, бодро поскакал под любящее крыло партии большевиков. С самого начала он выбрал себе в кумиры Иосифа Виссарионыча (проницательный, сцуко) и во всех ситуациях флюродросил ему одному. Пахан это оценил, и по мере того как Сталин набирал вес внутри партии, карьера Ежова тоже росла как на дрожжах — благо во имя Великой Революционной Справедливости молодой адепт не брезговал никакими методами и активно пускал жалких людишек в расход.
Наконец, в 1936 году пацан пришёл к полному успеху — стал руководителем всемогущего НКВД, расстреляв предыдущего наркома Генриха Ягоду и значительное число его ставленников среди чекистов. На первой встрече с руководящим составом наркомата он показал присутствующим два кулака: «Вы не смотрите, что я маленького роста. Руки у меня крепкие — сталинские. Буду сажать и расстреливать всех, невзирая на чины и ранги, кто посмеет тормозить дело с врагами народа».
Ягода, кстати, тоже был тот ещё кадр (хотя и не столь эпичный, в отличие от сабжа): при аресте и последующем обыске у него было изъято сотни порнографии, резиновое дилдо и даже пули, которыми были расстреляны его бывшие соратники — Зиновьев и Каменев. ЧСХ, всё это добро невозбранно перешло во владение к Ежову, который трепетно всю эту кучу-малу хранил (и наверняка пользовался) вплоть до своей смерти. В 1939 году, когда песец подкрался к Ежову, трофеи перекочевали к Берии, ну ты понел. Есть мнение, что со временем все эти артефакты в наследственном порядке перешли к сами знаете кому и ныне хранятся у него.
Чем знаменит
В историю Ежов вошёл как образец карликового сферического НКВДшника в вакууме, символизирующего всё зло, которое таит в себе Кровавая Гебня. Делов на посту наркома он наворотил столько, что ещё до его отставки всё это безобразие стали именовать «ежовщиной». Даже его ближайшее окружение небезосновательно опасалось, что Коля неиллюзорно взял курс на лозунг УВЧ. Только по официальным данным за время доминирования Ежова в стране было вынесено 681 692 смертных приговоров из максимум 900 000 всех смертных приговоров, вынесенных при Сталине (практически 75% всех расстрелов), что даёт нам около 1000 вышек в день. Такой феномен имеет объяснение в том, что в это время в воздухе уже очень ощутимо запахло ВМВ и массовые репрессии были одним из видов подготовки. Правда, в этом плане слегка перестарались, укокав по ходу дела несколько годных военачальников, таких, как, например, Тухачевский и Блюхер, результатом чего стал эпичный просёр всех полимеров в 1941-м с бодрым маршем Гитлера аж до самой Москвы. Однако существует версия, что эти «годные» начальники были никуда уже не годны, а вдобавок готовили военный переворот ака Термидор. Эту версию поддерживают ЧСХ Суворов и Геббельс.
Именно во времена Ежова были введены в обиход так называемые «особые тройки», которые позволили поставить выкорчевывание врагов народа на поток, не заморачиваясь на всякие мелочи вроде суда и следствия. Суть такова: какой-нибудь битард-нищеброд пишет на своего более благополучного соседа (или на тян, которая ему не дала) донос в НКВД, на основании доноса проводится арест и обыск, потом допрос (причём при Ежове было легализовано использование физических мер воздействия), материалы быстро отсылаются (иногда даже по телеграфу) в другой город, где какой-нибудь чин даже не читая (ибо таких «дел» у него валяется в кабинете дохрена и больше) ставит подпись и штамп. Потом к делу прикрепляется акт о приведении приговора в исполнение, на папку ставится гриф «Совершенно секретно. Хранить 25 лет», и дело идёт в архив. Ну а подследственный, соответственно — в лагеря или в могилку. Всё просто, с минимумом затрат времени, труда и нервов.
|
За несколько месяцев не помню случая, чтобы кто-нибудь из хозяйственников, руководителей наркоматов по своей инициативе позвонил бы и сказал: «Товарищ Ежов, что-то мне подозрителен такой-то человек». Чаще всего, когда ставишь вопрос об аресте предателя, троцкиста, товарищи, наоборот, пытаются защищать этих людей. |
| Из выступления Ежова на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) |
Даже внутри самого НКВД при Ежове царил форменный Ад и Израиль. Тащемта благородная традиция после смены глав подобных организаций выпиливать его соратников берёт начало ещё с древних времён, но Ежов устроил настоящий цирк: спешно расстреливалась вся верхушка НКВД, потом расстреливались те, кто расстрелял эту верхушку, на освободившиеся места садились новые люди, чтобы буквально через пару дней быть расстрелянными, и т. д. По воспоминаниям энкавэдэшников, после прихода Берии на должность жить стало лучше, жить стало веселее. Вообще, в первый год его руководства мясорубка резко сбавила обороты, добрую половину посаженных Ежовым выпустили на свободу, а из многих расстрелянных некоторых реабилитировали. 1939 год, на контрасте с 1937-м, даже назвали «бериевской оттепелью». Но рано обрадовались: после войны Лаврентий сам развернулся так, что мало никому не показалось.
Есть свидетельства, что Колян любил лично допрашивать и пытать арестованных высокого роста — ему казалось, что их рослость довила на его жалкие 151 см.
Cам железный нарком нередко баловал своим присутствием места, где происходило исполнение приговоров о высшей мере социальной защиты. При нем расстрельное действо обретало черты художественной постановки. Осенью 1937-го перед расстрелом своего приятеля в прошлом Яковлева-Эпштейна (наркома земледелия — ответственного за голодоморы и бездумную коллективизацию) Ежов поставил его рядом с собой — наблюдать за приведением приговора в исполнение. Яковлев, встав рядом с Ежовым, обратился к нему со следующими словами: «Николай Иванович! Вижу по твоим глазам, что ты меня жалеешь». Ежов ничего не ответил, но заметно смутился и тотчас же велел расстрелять Яковлева.
Не менее запоминающаяся сцена разыгралась, когда в марте 1938-го приводили в исполнение приговор по делу Бухарина, Рыкова, Ягоды и других. Ягоду расстреливали последним, а до этого его и Бухарина посадили на стулья и заставили смотреть, как приводится в исполнение приговор в отношении других осужденных. Ежов присутствовал и, вероятнее всего, был автором затеи. Причем перед расстрелом Ежов велел начальнику кремлевской охраны Дагину избить Ягоду: «А ну-ка дай ему за всех нас». В то же время расстрел собутыльника Буланова расстроил Ежова, и он даже приказал сначала дать ему коньяку.
Упомянутый Дагин, также впоследствии арестованный, сам рассказывал на допросе, что Ежов с особым садизмом истязал председателя Госбанка СССР Марьясина:
|
Ежов… пристально посмотрел на меня и сказал: «Был у меня такой «хороший приятель» Марьясин… вместе с ним работали мы в ЦК. Марьясин пошёл против нашего дела, и за это по моему указанию его каждый день били… Дело Марьясина было давно закончено, назначалось к слушанию, но каждый день откладывалось по моему распоряжению для того, чтобы продолжать избивать Марьясина. Я велел отрезать ему ухо, нос, выколоть глаза, резать Марьясина на куски». |
| Из показаний Дагина |
При этом отдельные советские граждане Николаю Ивановичу были явно не по зубам. Писатель Михаил Шолохов совершенно безнаказанно в 1938 году вполне благополучно наставлял рога железному наркому, сожительствуя с его законной супругой Суламифью Соломоновной Хаютиной (Файгенберг). Любовные встречи проходили в номерах московских гостиниц и прослушивались спецаппаратурой. Распечатки записей интимных подробностей регулярно ложились на стол наркома. В конце концов низкорослый Отелло с нетрадиционной ориентацией не вытерпел и велел отравить свою неверную супругу полонием. С Шолоховым предпочел не связываться.
Мавр сделал своё дело
После того как число чистых фрагов перевалило за 700 тысяч, за решеткой оказалось полтора миллиона, из которых тысяч пятьсот — политических, в руководстве партии сформировалась кучка пидорасов, настолько отчаянно боявшихся за свой жёпп, что не побоялись слать вождю секретные записки примерно следующего содержания: «Ежов пьянь, срань, скоро всех нас расстреляет, и вообще у него на тебя дело ещё от Ягоды лежит». Среди них были Маленков, Хрущ и Берия, прекрасно знавший, что у шефа в сейфе есть, что оттуда можно убрать, что подбросить. Товарищ Сталин решил, что Родина спасена в должной степени, Ежова назначили руководить наркоматом водного транспорта. Предчувствуя надвигающуюся безблагодатность, нарком запил сильнее.
|
Звонишь в наркомат — уехал в ЦК, звонишь в ЦК — уехал в наркомат, посылаешь на квартиру — вдребезги пьяный валяется. |
| Нержавеющей стали Хозяин возмущается заржавевшим железным наркомом |
На посту наркома водного транспорта Ежов был далеко не так искромётен, как в НКВД. Будучи не в силах проявить свои таланты, он быстро стал форменным алконавтом и занимался на работе в основном тем, что делал шарики из хлебного мякиша и мастерил бумажных птичек. Хотя, скорее всего, он к тому времени уже чувствовал за спиной дыхание грядущего пиздеца, и ему было уже на всё глубоко похуй. Ну, кроме хлебных шариков. Кроме того, небезызвестный кукурузник позднее именовал Ежова не иначе как «преступником и наркоманом», так что можно предполагать, что Николай не чурался и веществ. Так или иначе, запой был бесцеремонно прерван пативэном, который однажды ясным весенним утром подкатил к дому сабжа (по другой версии, Коляна арестовали в рабочем кабинете). Обвинили Ежова по его собственной любимой схеме — в подготовке государственного переворота и в вынашивании планов по выпиливанию товарища Сталина. За что боролся, на то и напоролся.
Также на суде вскрылось пикантное обстоятельство, что железный нарком-то того, это… ахтунг. Обстоятельство было сфабриковано Берией сотоварищи для пущего осквернения образа врага народа, на что теперь уже совершенно похуй всем заинтересованным и не заинтересованным лицам.
|
... В октябре или ноябре 1938 г. во время попоек у меня на квартире я... имел интимную связь с женой одного из своих подчиненных. И — с ее мужем, с которым я действительно имел педерастическую связь. |
| Из признания Ежова[1] |
Такое было совсем уже непотребно, и гуманный советский суд приговорил Ежова к расстрелу. Один из палачей, которые вели Ежова на расстрел, позже проболтался, что непосредственно перед расстрелом ему таки надавали пиздюлей в благодарность за всё хорошее, что он сделал. Смертная казнь состоялась 4 февраля 1940. После расстрела о Ежове просто-напросто забыли, как будто его и не было, а народ особо и не интересовался, где высокий гражданин маленького роста, тем более что вскоре стало вообще не до него: грянуло новое большое гуро, на этот раз извне. Появившись фактически из ниоткуда, Колян в никуда и ушёл.
Справедливости ради надо сказать, что как жёсткий менеджер Ежов был довольно эффективен. По воспоминаниям современников, он руководил подчинёнными чётко и конкретно, добиваясь результатов всегда к сроку. За неполные два года успеть послать в тюрьму полтора ляма человек — это надо уметь. В общем, эту бы энергию, да в мирных целях…
Ежов и Mad Skillz
В СССР 1930-х годов Фотошоп был, но не компьютерный. Что, однако, не мешало тогдашним умельцам правильно преподносить информацию широким массам. Когда Николашка был на высоте, он много и с удовольствием фоткался рядом с отцом народов, благо тот был не против. Но после того, как Ежов был предан анафеме, эти фотографии, ммм… стало как-то неудобно показывать народу. В итоге Ежов стал волшебным образом исчезать из официальных снимков того времени. Самый известный пример показывает Ежова бодро вышагивающим со злобной ухмылкой на лице рядом со Сталиным и Ко вдоль свежевыстроенного канала «Москва — Волга». После ареста Ежова на той же фотке вместо наркома лишь пустое место. Вуаля!
Алсо
- Уникальный лулз, связанный с Ежовым: когда он стал наркомом НКВД, в качестве дополнительной плюшки в его честь переименовали город Сулимов, который стал называться Ежово-Черкесск (ныне просто Черкесск). Это единственный случай в истории, когда город, который носил имя одного человека, был переименован в честь его палача. Вполне возможно, что это был сознательный троллинг от Сталина — любил усатый такие шуточки.
- Канонiчная фотография наркома, как Анонимус имеет возможность убедиться, запечатлела его с выражением лица, которое делает его чрезвычайно похожим на одного Чёрного Властелина. Поэтому с приходом Обамы к власти Ежов обрёл вторую жизнь в интернетах и вызвал тонны петросянства на тему «российский агент успешно внедрён в Белый дом».
- Воспользовавшись либерастической смутой 90-х годов, приёмная дочь Ежова пыталась добиться реабилитации своего папаши, но Верховный Суд послал запрос фтопку. Ибо нехуй.
- Кир Булычёв явно подрачивал на Ежова. В книге «Заповедник для академиков» железный нарком описан с любовью, обычно приберегаемой для лоли.
Галерея
 С сослуживцем. Ежов справа. Утверждается, что тут ему двадцать. |
 Смотрит, как на говно |
 С Калининым. Брежнев и Хонеккер просто отдыхают. |
 Берия втирается в доверие к заметно деградировавшему сабжу. |
 Страшная правда |
 Ну и ещё раз... |
 Домашняя часовня Николая Вождеугодника с шоколадным бюстом. Интересно, адепты его кусают или облизывают? |
Народное творчество
Народный комиссар внутренних дел СССР Генеральный комиссар государственной безопасности тов. Николай Иванович Ежов был прославлен в веках известными писателями.
| « |
Спасибо, Ежов! В сверкании молний ты стал нам знаком, Ежов, зоркоглазый и умный нарком. Великого Ленина мудрое слово Растило для битвы батыра Ежова. Великого Сталина пламенный зов Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов. Когда засияли октябрьские зори, Дворец штурмовал он с отвагой во взоре. Когда же войной запылал горизонт, Он сел на коня и поехал на фронт. Шел класс против класса. Земля полыхала, И родина кровью в те дни истекала. Сжимали враги нас зловещим кольцом — Железом и сталью, огнем и свинцом. Я прошлое помню. В закатах багровых Я вижу сквозь дым комиссара Ежова. Сверкая булатом, он смело ведёт В атаки одетый в шинели народ. Он бьётся, учась у великих батыров, Таких, как Серго, Ворошилов и Киров. С бойцами он ласков, с врагами суров, В боях закалённый, отважный Ежов. Когда над степями поднялся восход И плечи расправил казахский народ, Когда чабаны против баев восстали, Прислали Ежова нам Ленин и Сталин. Приехал Ежов и, развеяв туман, На битву за счастье поднял Казахстан, Аулы сплотил под знамена Советов, Дал силу и мудрость кремлёвских декретов. Ведя за собою казахский народ На баев и беков возглавил поход. Народ за Ежовым пошел в наступленье. Сбылись наяву золотые виденья. Ежов мироедов прогнал за хребты, Отбил табуны, их стада и гурты. Расстались навеки мы с байским обманом, Весна расцвела по степям Казахстана Пышнее и краше былых наших снов. Здесь все тебя любят, товарищ Ежов! Арыки, пруды, голубые озёра К тебе обращают счастливые взоры. Здесь каждая травка, тростник и цветок, Снега на вершинах и горный поток, Просторные степи от края до края Тебя не забыли, тебя вспоминают. Ковыль о тебе свою песню поёт, В движении ветра — дыханье твоё. Звучней водопадов, арыков чудесней Степные акыны поют тебе песню. И вторит народ, собираясь вокруг: — Привет тебе, Сталина преданный друг! А враг насторожен, озлоблен и лют. Прислушайся: ночью злодеи ползут, Ползут по оврагам, несут изуверы Наганы и бомбы, бациллы холеры... Но ты их встречаешь, силен и суров, Испытанный в пламени битвы Ежов. Враги нашей жизни, враги миллионов, — Ползли к нам троцкистские банды шпионов, Бухаринцы, хитрые змеи болот, Националистов озлобленный сброд.. Они ликовали, неся нам оковы, Но звери попались в капканы Ежова. Великого Сталина преданный друг, Ежов разорвал их предательский круг. Раскрыта змеиная вражья порода Глазами Ежова — глазами народа. Всех змей ядовитых Ежов подстерег И выкурил гадов из нор и берлог. Разгромлена вся скорпионья порода Руками Ежова — руками народа. И Ленина орден, горящий огнем, Был дан тебе, сталинский верный нарком. Ты — меч, обнажённый спокойно и грозно, Огонь, опаливший змеиные гнезда, Ты — пуля для всех скорпионов и змей, Ты — око страны, что алмаза ясней. Седой летописец, свидетель эпохи, Вбирающий все ликованья и вздохи, Сто лет доживающий, древний Джамбул Услышал в степи нарастающий гул. Мильонноголосое звонкое слово Летит от народов к батыру Ежову: — Спасибо, Ежов, что, тревогу будя, Стоишь ты на страже страны и вождя! Кочуй по джайляу, лети по аулам — Степная, гортанная песня Джамбула, — О верном и преданном сталинском друге, Враги пред которым трепещут в испуге. Любви своей к Родине он не изменит. Как лучшего сына страна его ценит. Он снится шпионам, злодеям заклятым, Всегда — обнаженным разящим булатом. Нас солнечный Сталин повел за собою И Родина стала страною героев, Каких не рождалось в замученных странах При белом царе, при султанах и ханах. Геройство повсюду: в пшеничном просторе, В лазури небес, на лазоревом море, — И там, где тревожные реют зарницы На синих, далеких зелёных границах. Я славлю героя, кто видит и слышит Как враг, в темноте подползает к нам, дышит. Я славлю отвагу и силу героя, Кто бьется с врагами железной рукою. Я славлю батыра Ежова, который Разрыв уничтожил змеиные норы, Кто встал, недобитым врагам угрожая На страже страны и ее урожая. Будь орденом Ленина вечно украшен, Наш зоркий хранитель заводов и пашен, И пусть моя песня разносит по миру Всесветную славу родному батыру. | » |
| — © Джамбул © перевод Константин Алтайский | ||
См. также
Примечания
- ↑ Вообще, по некоторым данным, партийная верхушка давно знала о данном «недуге» Ежова. В 1937 году сабж ездил в Германию «для обмена опытом» - некоторые эксперты полагают, на самом деле его отправили принудительно лечиться от педерастии.
 |
[ + ] Ежов входит в уроки истории на Уютненьком. Луркмор образовательный.
|
||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|||||||||||||||||||||
 |
[†] Ежов сеял смерть, ня!
|
||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|||||||||||||||||||
 |
[ + ] Ежов — на страже порядка!
|
||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|||||||||||||||||