Колумб
Материал из Lurkmore
| « |
Колумб Америку открыл — великий был моряк, Но заодно он научил весь мир курить табак. От трубки мира у костра, раскуренной с вождем, Привычка вредная пошла в масштабе мировом. | » |
| — Остров сокровищ | ||
| « |
На самом деле Земля грушевидна. Округлая часть груши — это полушарие, ведомое Птолемею, но другое полушарие имеет вид той половинки груши, к которой прикреплен черенок. Эта часть нашей планеты слегка вытянута, и на ней имеется возвышение, подобное тому месту груши, от которого исходит черенок, точь-в-точь такая же, как сосок женской груди. | » |
| — Введение в географию от Колумба | ||
| « |
Земной рай — высокое место, откуда истекают величайшие реки. В раю климат нежен и мягок, рай расположен на границе Востока и Запада. А коли так, то выпуклость у черенка земной груши — это вместилище рая, и находится оно у залива Пария, в той стороне, откуда втекает в море огромная река и где царит вечная весна. | » |
| — Он же. Религиозный матан | ||
Кристобаль Доминикович Коло́н (Колумб, рус. Голубев , Адмирал Моря-Океана, Вице-король Индий) — славный муж, почтивший сей шарик своим присутствием в 1451—1506 гг. Путешественник парусами, охотник на краснокожих, тщеславный любитель золота и почестей. Автор стартапа «Европы — Новый Свет». Случайно открыл Америку, направляясь западным путём в Индию за ништяками. До конца жизни так и не понял, что увеличил глобус ойкумены в два раза. Материки, открытые уже после Колумба, назвали в честь левого макаронника, который обвёл их карандашом на карте.
Содержание |
Зачем поплыл
Как ни банально, ради гешефта. Перец и прочие кошерные приправы стоили в Европе баснословных денег, ибо произрастали в столь отдалённых регионах средневекового глобуса, что доставка их сопровождалась массой неприятностей. Однако на Востоке, если верить словам представителей европейских торговых домов, приправы были минимум вдесятеро дешевле. Но были проблемы с доставкой. Османы, как и подобает добрым мусульманам, перекрыли все сухопутные трассы, дабы состригать свой процент профита. Работой с неумытыми головорезами колыбель европейского бизнеса была сыта по горло, а курсировать вокруг Африки там ещё не научились. К тому же, Португалия получила от Папы благословение на анальное овладевание всем, что южнее Канарских островов, даже ещё не открытым. Португальский король Жуан II обладал большой властью, и Колумб, несмотря на долгие годы жизни в Португалии, даже не помышлял искать счастья за счёт прокладывания пути вокруг Африки.
И тут помогли Марко Поло и современная наука. Первый возбуждал у европейских коммерсантов жажду наживы, ибо в походах разузнал, что Сипанго, Китай, страны Индостана и Индокитая сказочно богаты; наука же коварно уверяла, что Земля — это шар, и можно, плывя на Запад, не связываться с османскими чурками и попасть прямо в Индию, что сулило неслыханное преимущество в торговом отношении.
Будучи настоящим генуэзцем-торгашом, более того, жаждущим славы, Адмирал Колон ухватился за мысль о западном пути в Индии. История никогда уже в точности не расскажет нам, кому именно изначально принадлежала идея этого проекта. Как бы то ни было, есть факты, говорящие, что именно Христофор выпрашивал бабки и вынашивал утопию много лет.
От хитрожопого португальского короля Жуана II, который даже собрал для обоснованного отказа математический консилиум, Колумб получил пинка, вектор направления которого указывал на Испанию.
Реализация прожекта
Стоит заметить, что с точки зрения современных знаний западный морской путь в Индию в XV веке был столь же фантастичен, сколь стал бы проект колонизации «Альфы Центавра» сегодня. Это было практически невозможно без точных представлений о Земле и её размерах, и даже сегодня, с учётом Панамского канала не всякий решится на такой марш-бросок.
Однако факты кричали о будущем успехе. Западные португальские острова — Порту-Санту, Мадейра и т. п., на которых Колумб прожил несколько лет, — считались концом Европы. Дальше не было ничего, кроме воды. Однако Северо-атлантическое течение нередко пригоняло к островам и их окрестностям доказательства большой суши где-то на Западе. В основном — обработанное дерево. О сильных атлантических течениях, конечно, понятия никто не имел, поэтому казалось, что до Индии чуть ли не рукой подать. Колумб наслушался рассказов коллег—мореплавателей о предметах, «приплываемых с Запада», которые обнаруживали близ островной Португалии, и загорелся.
Также учёные того времени полагали, что водная поверхность Земли гораздо меньше, чем суша. И то верно, ведь Аристотель — непререкаемый авторитет — глаголил: «…конец обитаемой земли на Востоке и конец обитаемой земли на Западе друг от друга достаточно близки, а между ними малое (parvum) море…».
Объекивности ради — полагали не голословно. Размер «шарика» с очень хорошей точностью был известен еще с античности. Широту определять умели и искомую для пункта назначения знали (от Марко Поло, надо думать). Посмотри на глобус: не будь Америки или окажись пролив на месте Панамского канала, Колумб, не будь дурак, приплыл бы точнехонько в Макао и Гонконг. А вот долготу мерить научились лет на 250 позже. Поэтому размер Евразии знали разве что в «днях пути» того же Марко Поло, соответственно, не знали и остаток. Но по-любому даже путь через сумму Атлантического и Тихого океанов при отсутствии Америки (кто ж знал?) выходил ближе, а главное, НАМНОГО проще в навигационном плане, чем обрулить вокруг Африки и Индии: вышел на нужную широту и топай строго на запад, пока не упрешься.
Проблемы были банальные: никто не хотел давать бабла. Жулик и вор Жуан II ещё в 1483 кастрировал планы Колумба, однако не исключено, что заодно провентилировал тему, послав своих опричников на Запад. Фейл. Колумб не обиделся, но решил, что с мудаками работать не стоит. Потому направился к испанской королевской чете — положение истощённой Гранадской войной страны обязывало вертеться, и рискованная авантюра могла прокатить.
Небезынтересна первая аудиенция Колумба у испанских монархов 20 января 1486 года. Распорядок оной строго регламентировался:
|
Проситель становился на колени — в четырех шагах от тронов клалась особая подколенная подушечка — и в этой позе (предварительно он должен был облобызать руки их высочеств) излагал свое дело. |
До подписания в апреле 1492 «капитуляции» испанской короны с Колумбом прошло совсем немного времени. Параллельно, устав, видимо, от непроходимой тупости и жадности испанских монархов, Голубев снова мотался в Португалию, безуспешно уверяя Жуана отсыпать на прожект лаве.
В конечном итоге немногочисленные сторонники прожекта сумели убедить испанскую королевскую чету в экономической целесообразности предприятия. Корона предписала:
|
За десять дней подобрать три корабля и без дальнейшего промедления укомплектовать их командами. |
Поехали!
Но не всё было так просто, как казалось Адмиралу. Создалось поистине нелепое положение: ни один матрос не решался плыть с неизвестным Адмиралом в неизвестные ебеня. Пришлось набирать чуть ли не пиратов и еретиков, для которых инквизиция уже разогревала жаровню на заднем дворе. Королевская чета, не будь простаками, дала добро на комплектование команды в том числе и из преступников. Есть свидетельства, что Колумб даже освободил четверых головорезов и взял на борт. В итоге команды трёх кораблей — «Санта-Марии», «Пинты» и «Ниньи» — представляли собой набор первосортного быдла: душегубы, пьяницы, воры, насильники… впрочем, попадались среди них и неплохие моряки. В ближайшие 500 лет генофонд Америки исправно пополнялся подобными экземплярами.
В пятницу, 3 августа 1492 года, корабли двинулись к Канарским островам. Скорее всего, Колумб начал предприятие с них по ряду причин. Во-первых, оно держалось в тайне, и встреча с португальскими кораблями, как и с английскими, не предвещала радостного исхода. А спокойное плавание на Юг всеобщими договоренностями не возбранялось. Есть и второй момент: бравый переднепроходец плыл к любовнице, дабы похвалиться успехами и заодно насладиться женской лаской перед дальним путешествием. На острове Ла Гомера до сих пор водят туристов в дом, где Колумб якобы предавался с дамой сердца мирским утехам.
Так или иначе, такой выбор для старта стал ви́ном. Так называемое Атлантическое кольцо течений, как выяснилось после путешествий бравого мореплавателя и его гоп-команды, от Канар вливается в струю Северного Пассатного течения и доходит до берегов Кубы. Если бы Колумб поплыл на широте Лиссабона, то противоположный Гольфстрим попросту не пустил бы их так далеко, даже при попутном ветре.
 |
|---|
| Забегая вперёд, возвращение в Европу снова было гениально удачливым — по северной стороне Саргассового моря. Кто надоумил Колумба двигаться именно таким маршрутом? Загадка, являющаяся предметом для срачей по сей день. Скорее всего, решение связано с рассказами португальских моряков о том, что на широте Азорских островов возвращаться к материку легче, чем южной дорогой. Чуйка Адмирала, его фантастическое везение и прозорливость также сыграли в пользу фартового исхода. Поплыви он обратно тем же маршрутом, вернуться не получилось бы из-за противного течения. |
Весёлое плавание
| « |
Ты никогда не пересечёшь океан, если не наберёшься смелости потерять из виду берег. | » |
| — Сабж | ||
Условия существования на корабле XV века ватаги оголтелых джентльменов были сказочные: неимоверная теснота, солонина в течение месяца, вода, которая отпускалась порционно и бережливо, и, ко всему прочему, портилась в тропиках моментально. На ничтожной площади необходимо было размещаться почти тридцати человекам. Спали вповалку, зачастую прямо на палубе, ибо кровать — роскошь, занимающая много места; лучше поставить лишнюю бочку с водой. Подвесные гамаки на тот момент были только у индейцев, с которыми ещё предстояло познакомиться. Элементарной гигиеной, конечно, брезговали. В камбузе, как и в матросских кубриках, стояла страшная вонь, подтапливаемая бодрящим солнышком.
Современных приборов для измерения скорости судна не было, как и часов. Скорость измеряли с помощью лага — полена на веревке, которое кидали за корму и засекали время, а матрос, пропуская эту веревку (лаг-линь) через руку, подсчитывал проходящие через кулак завязанные на ней узлы (скорость корабля до сих пор измеряется в «узлах»). Заметьте, скорость относительно воды, а ведь есть еще и течения… Время же отсчитывалось песочными часами, которые уставший юнга мог пару раз за день забыть перевернуть.
Каждое утро и вечер молились всей командой. Днём, во время плановых работ, пели песни, дабы не было скучно. У каждого в сундучке было что-то, оберегающее жопу от неприятностей: щепка от креста Спасителя, волос с мудей святого Антония, тряпка, пропитанная мурсиками Марии Магдалины… Чудным образом в этих людях сочеталось зверское отношение к индейцам и стойкие христианские убеждения. Фигурировать, даже в экваториальной жаре, с голым торсом пред окружающими было некошерно. «Не дело это — доброму христианину обнажать срам». Однако отрубать руки, ноги и отрезать уши у пришибленных индейцев — даже не форс-мажор, а обыденность и норма. Справедливости ради надо отметить, что подобное отношение было спровоцировано отчасти самими индейцами, а именно широко распространёнными тогда у них человеческими жертвоприношениями с выдиранием сердца у живой жертвы и прочими прелестями, из-за чего индейцы автоматически попадали в категорию нелюдей, на которых христианское человеколюбие не распространялось.
Спустя несколько дней пути обрадованная экспедиция заметила пучки свежей травы в Саргассовом море. Адмирал был убеждён, что рядом находится остров, не ведая, что стаи птиц и водоросли в Саргассовом море — это уголок дикой природы, где нет места человеку. И снова фарт: стоило кораблям взять курс чуть севернее, море не выпустило бы их, поскольку Атлантическое кольцо создаёт мёртвую безветренную зону в центре Саргассового моря, и парусные суда там просто встают на прикол, а матросы медленно и мучительно принимают ислам, зачастую помогая друг другу.
Путешественники упорно опускали грузило в воду — не достав дна, не отчаивались и пёрли дальше на Запад, поначалу полные сил и уверенности. За неделю до эпохального открытия водоросли, радовавшие моряков, пропали. У потных испуганных странников начинался приступ паники. Уже 28 дней длилось плавание, но не было не только земли, но даже и противного ветра…
Поскольку Колумб возвращаться с позором не собирался ни в коем разе, над ним стали сгущаться тучи назревающего мятежа. Упрямого адмирала даже хотели просто столкнуть в море, а затем развернуться домой. Тот же невозмутимо отдавал команды, ругался или подбадривал, но был непреклонен. Ко всему прочему, Колумб вёл двойной судовой журнал. Первый — для команды, где умышленно уменьшал пройденные морские мили за день, второй — с реальными данными. И тут хитрожопому авантюристу снова фартануло: смекнув, что вектор движения пролетающих птиц был под небольшим углом к курсу кораблей, он изменил направление и поплыл «за пернатыми». Это позволило ему найти кратчайший путь к близлежащему острову — запад—юго-запад.
12 октября 1492
Итак, пассаты и попутные течения несли караван из трёх судов прямо к Багамскому архипелагу. Чудом выживший Адмирал чудом сумел убедить команду его не люстрировать, а подождать ещё чуть-чуть… И Упоротого всё же послушали не зря: «Tierra, tierra!» — раздался голос в ночь на памятную дату, ознаменовавшую собой рождение Нового Света, к негодованию викингов и великому прискорбию индейцев. ЧСВ Колумба засим тут же стартовало в стратосферу…
Высадились на острове. Ни тогда, ни сегодня оный не имел ничего примечательного, кроме голожопых индейцев и малярийных комаров, роящихся в болотистых прибрежных джунглях. Добрые христиане мигом смекнули, что имеют дело с безмозглыми лохами, которых и выреза́ли сёлами с песнями и плясками вплоть до середины XX века, ибо те, в отличие от большинства покорных нигров, работе на благородных донов предпочитали смерть при транспортировке в просвещённые Европы.
Колонизация при Колумбе
После возвращения Адмирала на Родину, испанская корона проявила лютое желание обратить в истинную веру всех индейцев, коснеющих в ереси. В Индии засылали толпы монахов, разносивших инфекцию христианства [1] не токмо святой проповедью, но и перректально.
В три последующих плавания Колумб понавёз в Новый Свет, тогда еще называвшийся Индией, толпы головорезов и флибустьеров всех мастей. Матросы забивали болт на Изабеллу с Фердинандом и самого Христи сразу же, как их ботфорты касались далёких островов. Хотя взаимоотношения и начались с объятий с вождями племен, индейцы быстро поняли, что гости представляют собой отборный скот. Вскоре невозбранно выпиливались тысячи «дикарей»; в силу племенной вражды многие индейцы корешились с испанцами, чтобы выпилить соседей, а затем испанцы выпиливали вчерашних союзников, и к коренным народам неминуемо подкрадывался полярный лис.
Адмирала огорчало ещё и то, что повести Марко Поло о золотых унитазах и ослепительных дворцах Индии как-то разнились со скромными жемчужными бусами у каждой пятой индианки. Предчувствуя анальные трещины, Голубев немедленно принялся восполнять дебетовые статьи экспедиции. Сметливый ум Колумба-торгаша подсчитал, что «во имя святой троицы» можно организовать мощный поток рабов в Европы, что в сухом остатке давало около 4000 рабов в год. Свой бизнес—план Адмирал скрепил примечанием: «И пусть даже умирают рабы в пути — всё же не всем им грозит такая участь». Но испанская корона индифферентно отнеслась к этим планам, ибо нуждалась не столько в рабах, сколько в кэше.
Однако и без того скудный золотой резерв Карибских островов нещадно распиливался переселенцами, устроившими Адъ и Израиль в Индиях. Псы-рыцари увлеклись блэкджеком настолько, что контролировать их становилось крайне трудно. Всё негодование испанские монархи выражали Адмиралу. Времена тщеславного онанизма и анархии воображения первооткрывателя Америки исчерпывали себя.
Кредита доверия испанских властителей хватило Вице-королю на четыре плавания к берегам Индий, последнее из которых закончилось арестом, кандалами и отправкой домой в посылке, как индейца. Адмирал, впрочем, успел повидать диковинные земли, открыть Гондурас, Тринидад, Кубу и ещё кучу островов Карибского бассейна. Он даже топтал южноамериканский материк, догадываясь, что мощные местные реки есть свойство большой земли. Однако глаза так и не разул. Разбрасываясь именами христианских святых, он окрестил все острова, встреченные на пути. Параллельно вступал в дружеские связи с племенами, что приводило к непременному экстерминатусу последних в ближайшие годы, ибо туземцы вызывали праведный гнев носителей христианства не только болтающейся елдой, но и своим нежеланием подчиняться заморским хуеплётам.
Добавкой к избытку поп—корна и зрелищ на протяжении нескольких лет эпохи открытий служит занимательный факт: индейцы Карибского бассейна не знали таких животных, как лошади и собаки. Разрыв индейского шаблона осуществлялся с особенным треском, когда они понимали, что животные послушны. Собаки же пугали индейцев особенно. Что неудивительно, ибо благородные доны частенько устраивали собачьи бои: индеец против своры.
На системе не заработаешь
При планировании своего прожекта Колумб выторговал для себя фантастические условия: он становился вице-королем всех открытых земель, имел процент от золотого экспорта и работорговли, получил титул Адмирала Моря-Океана и прочая, и прочая, и прочая. Хитрожопые монархи согласились на все условия без разговоров и отправили морячка с почестями.
Спустя годы казна испанской короны окончательно закрылась для Колумба, предложив лишь скудный пенсион, на который Адмирал почти нищенствовал. В многочисленных письмах родственникам Адмирал плакал и жаловался, ссылался на Евангелие и Бога, которые должны были бы вразумить провидение и осыпать, наконец, Короля Индий золотом и почестями. Жадность сгубила Адмирала. Он умер после тяжёлой болезни, обиженный и раздражённый на весь свет. А на Новый — в особенности. После смерти Христофора его дети и внуки долго и безуспешно судились с короной. Им не перепало ни сольдо. И только увековечивание в истории их родственника как первооткрывателя Америки хоть как-то скрашивало подавленное состояние.
Всеми своими действиями Колумб подрывал систему средневековых представлений о мире, однако совершал это неосознанно, сам навсегда оставшись их пленником.
Нельзя обойти стороной и тот факт, что Колумб был действительно толковый мореплаватель. На парусных судах маневрировать в хитросплетении Карибских островов было делом чрезвычайно сложным. Капитан «Коста Конкордии», например, едва ли мог жаловаться на неудобства XV века.
Легенды
- За 35 миль до берега, в первое фееричное плавание, 5 участников экспедиции утверждали, что видели кратковременные вспышки впереди, по направлению к движению судов. Однако на таком расстоянии неразличим даже мощнейший световой сигнал, не то что костры индейцев или там фонарь на лодке. Проводился эксперимент в XX веке, увенчавшийся всего-то предположением, что одновременно пяти морякам свечения почудились, поскольку от долгого плавания и желания увидеть землю можно не то что вспышки — райские ворота узреть. На том и остановились.
- «Колумбово яйцо». Некто Джордано Бензони приписал Колумбу экстравагантную выходку: «Никто не сможет поставить яйцо в вертикальное положение!» — предположилось на одном из застолий. На что Колумб ответил действием: впечатал варёное яйцо к столу острым концом.
Ссылки
Примечания
- ↑ Впрочем, по части инфекций индейцы в долгу не остались
 |
[ + ] Колумб входит в уроки истории на Уютненьком. Луркмор образовательный.
|
||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|||||||||||||||||||||