Участник:Garya/Ленинакан

Материал из Lurkmore

Эта статья находится на доработке. Эта статья всё ещё не взлетела и не соответствует нынешним реалиям /lm/. Но добрый Garya приютил её в своём личном пространстве, и теперь она может тихо гнить неспешно дописываться здесь вечно. Модераторам: выпустить Дата последней правки страницы: 02.02.2015

Ленинакан — второй город Армении по численности населения после Еревана. Население порядка 150 тыс.чел (для сравнения, в Ереване около 1,1 млн). В городе есть остатки стен старой крепости, течёт Арпачай (Ахурян) — горная речка, течение которой настолько быстрое, что в некоторых местах может сбить с ног, если зайти в неё по колено.

География и история

Город расположен на ширакском плато на высоте 1600 м над уровнем моря, на 600—700 метров выше Еревана, расположенного в Араратской долине. При этом расстояние от Еревана до Гюмри чуть больше 100 километров (горная дорога-серпантин). Комаров на такой высоте нет совершенно (в Ереване — есть). Зима очень мягкая, температура обычно не опускается ниже −12 градусов, лето прохладное (обычно в пределах +25 градусов), воздух сухой, нудных моросящих дождей практически нет — ливень прошёл и снова солнце. В общем, мягкий теплый климат, чистейший прозрачный воздух. Всего в 100 километрах, в Ереване климат совершенно другой, там бывает очень жарко, и влажность существенно выше.

Город расположен у самой границы с Турцией — примерно в 9 км от погранзаставы, до первого пограничного поста — 5 км, из окон видны горы, расположенные в Турции. При советской власти по телевизору местные часто смотрели турецкие телепередачи, чему сильно завидовали ереванцы (у них турецкое телевидение не принимало) — в советские времена посмотреть такие мультики как «Том и Джери» или фильм «Планета обезьян» можно было только «по Турции», поэтому «Турция» была весьма популярной.

Гюмри — это наиболее древнее название горного поселения, которое относительно недавно вернули городу и которое оно носило еще до нашей эры. Более позднее название — Кумайри. В XIX веке Кумайри вошла в состав Российской Империи и была переименована в Александрополь. В городе сохранились стены живописной старой горной крепости, которая была построена во времена Николая I. В 1924 году Александрополь был переименован в Ленинакан, а в 1990-х годах вернул себе древнее название Гюмри.

Слово «столица» на армянский язык переводится «майря-кхахак», что буквально означает «город-мать». Ленинаканцы называют свой город «хайря-кхахак», что буквально переводится как «город-отец», но это, скорее один из местных «приколов», другие армяне не торопятся его так называть.

Язык и исторические культурные предпосылки

Язык и представления ленинаканцев сильно отличается от языка и представлений равнинных армян (из Араратской долины). Степень отличия, конечно же, не достигает отличия русского языка от украинского, но тоже очень существенная, особенно для такой небольшой страны, какой на протяжении многих веков была Армения. Во всяком случае, они гораздо более существенны, нежели отличая «окающих» волжан от «акающих» москвичей. Отличия касаются не только разницы в произношении, но в грамматических правилах и в переводе многих слов. Например, если ты обращаешься к незнакомому молодому человеку, вроде «эй, парень!», то по-равнинному это звучит «ара!», а по-ленинакански оно звучит «цо!». «Яйцо» по-равнинному «дзу», а по-ленинакански «авгит». Ну, то есть, целый ряд слов звучат совершенно по-разному. Вопрос «парень, что ты делаешь?» по-равнинному звучит «ара, инчес анум?». «ара» — обращение, «инч» == «что», добавление к нему окончания «ес» обозначает, что вопрос относится ко второму лицу единственного числа, то есть к «тебе», «энель» == «делать», в отношении второго лица единственного числа преобразуется и начальная часть слова, и глагольное окончание, получается «анум». Как видите, одни только приставки и окончания настолько сильно изменяют слова, что только по изменению окончаний понятно, к какому лицу и числу относятся слова. По-ленинакански тот же самый вопрос звучит «цо, инч к'энес?». «Цо» — обращение, вопросительное слово «инч» остается без окончания, перед глаголом добавляется частица «к», а окончание у глагола не «ум» а «ес», как у равнинного окончания, добавляемого к вопросительному слову. Вот и сравните, как звучит один и тот же вопрос на, вроде бы, одном и том же армянском языке, равнинный вариант: «ара инчес анум?» и ленинаканский вариант: «цо, инч к'энес?». Несмотря на значительные отличия в языке, ленинаканцы и ереванцы очень хорошо друг друга понимают (гораздо лучше, чем русские и украинцы). А вот армяне из очень небольшого горного селения Гукасян (ныне Ашоцк) действительно говорят так, что их понять очень трудно и ленинаканцам, и ереванцам. Литературным языком в Армении, однако, считается наиболее близкий к ереванскому.

В школе учат, что в глубокой древности предшественица Армении, государство Урарту было многонациональным, в нём жило много разных племен и народностей. Возможно, с этим связаны столь существенные языковые отличия ныне единой нации армян. В частности, есть такая версия, что название «Кумайри» как-то связано с тем, что в глубокой древности в нем жили преимущественно киммерийцы.

В Ленинакане во все времена была самая высокая во всей Армении криминогенная ситуация, чем ленинаканцы даже «гордились». Исторически сложившиеся языковые отличия ленинакацев и культура горцев каким-то образом интегрировалась с воровской. То же самое произошло с языком. Ленинаканский диалект содержал существенную часть включений армянской «блатной фени» советского периода. В отличие от России, где на «фене» говорит только особая часть населения, получилось так, что в Армении на «фене» говорит целый город и абсолютно все, просто одни более с «переподвывертами», а другие (вроде домохозяек) тоже на фене, но более ровно и спокойно. При этом, они сами часто не замечают, что говорят именно на «фене», потому что для них это повседневный язык общения. Другие армяне считают ленинаканскиий диалект очень грубым, блатным языком.

Неписаные законы

В Ереване количество именно неписанных законов гораздо меньше. Ереванцы что-то о них слышали, подавляющее число краем уха (примерно как в России о воровских законах), но на практике не применяли. Для ленинаканцев, особенно для ленинаканских мальчишек, глубокое знание неписанных законов было фактически фактором уличного выживания. Они очень трепетно относились к правильности их толкования и к обязательному их соблюдению. И безжалостно мордовали каждого, кто проявил недостаточную осведомленность или нежелание их соблюдать. Особенности местного языка и глубокое знание местных правил в Ленинакане были тесно между собой интегрированы.

В 1950-1960-х годах стремительно изменялись представления от традиционно-горских в сторону «воровской романтики». И если в 1950-х ещё можно было услышать гордое «мы — горцы!», то позже это восприятие стало постепенно размываться, стираться, и уже к концу 1960-х этот акцент почти совсем исчез. Стал преобладать воровской, причем, всё больше и больше. Весь город знал, кто «держит» какой район города, и в какой степени родства эти предводители районов находятся к «самым крутым ворам в законе». Без шуток. Спроси в городе у любого, кто такой «Кхор Коля» («Слепой Коля») — все, включая малолетних девочек, ответили бы без запинки, что это вор в законе. Малолетние девчонки могли лишь сбиться отвечая на вопросы, сколько у него сыновей, и какой из сыновей какой район города контролирует. Совокупность всех неписанных законов стала именоваться «гохаган эрталь» («воровские понятия»), хотя многие из них были не воровскими, а архаичными горскими.

Предводителями мелких районов были не физически более подготовленные (как в России) задиры, а именно те, кто умел ловко чесать языком. Физические более крепкие, но плохо владеющие языком стояли, молча слушали и ждали, кто победит в словесной перепалке, которой придавалось огромное, просто колоссальное значение. И в этой словесной перепалке нужно было проявить глубокое знание массы мелких правил и нюансов. Тот, кто продемонстрирует явное преимущество в словесной перепалке, тот победил, даже если сила не на его стороне. Потому что неписанные законы по тем понятиям — важнее силы.

Поэтому знать эти законы для любого пацана, который просто сделал шаг на улицу, было очень важно независимо от того, имеешь ты намерение быть шпаной или нет. Если ты не умеешь чесать языком и в самом начале словесной перепалки продемонстрируешь незнание неписаных правил, ты будешь побит толпой по принципу «все на одного» и будешь бит регулярно постоянно всеми вокруг, потому что это был воровской город, город шпаны и потому что правила соблюдались неукоснительно всеми, несмотря на дружеские и родственные чувства. Либо ты приспосабливаешься к местным условиям, либо просто не выживешь. А если ты еще и не армянин — это вообще, полные кранты, не выживешь много-много раз… Поэтому жизненно необходимо было научиться бегло говорить на уличном «шпанско-пацанском армянском», и это была суровая лингвистическая школа, любая ошибка в которой наказывалась весьма жестоко…

В местных традициях не было ходить «стенка на стенку» или «один на один». Как правило, всегда бьют по принципу «толпой — одного-двоих». О толпе — откуда она берется. Важный аспект любой разборки. Разумеется, что-то не поделить может кто угодно и по какому угодно поводу. Не имеет большого значения, кто физически более крепкий. Конфликт между двумя очень редко заканчивается на конфликте между двумя. Далее обычно следует «забивание стрелки», на которую каждая сторона приводит либо толпу, либо одного, но очень крутого переговорщика (который легко может противостоять толпе), либо «знаменитого вора», которого все знают.

Например, однажды один пацан сцепился с пацаненком из более младшего класса, физически гораздо более хилым. Тот сразу «забил стрелку». Более крепкий пацан обратился к помощи своего довольно «продвинутого» в районе двоюродного брата, который на стрелку привел толпу примерно человек в 40. А хилый пацаненок привел одного-единственного тоже не шибко физически развитого, но известного во всём городе вора, который тихо сказал этой толпе «уходите, вам тут нечего делать», и все 40 человек молча повернулись и ушли, потому что знали, кто это сказал. После чего этому пацану пришлось приносить извинения (в противном случае он рисковал жизнью), а после этот пацанёнок из младшего класса его многократно публично унижал.

Если с обеих сторон толпа небольшая, то разборки ведутся на низовом иерархическом уровне, и тут действительно может играть роль физическая подготовка. Она также может играть роль на фазе зарождения конфликта, до «забивания стрелки». Если каждая из сторон привела довольно большую толпу (человек 40-50), то до битвы «стенка-на-стенку» практически никогда не доходит. С каждой стороны выходит «болтолог-знаток правил», и происходит словесная перепалка. Если обе стороны демонстрируют примерно одинаковое владение языком, то по негласному правилу они стремятся решить вопрос обоюдным примирением. Если один «болтолог» доказал что представитель противоположной стороны грубо нарушил правила, то тут может быть несколько вариантов но с одним итогом. Своя «группа поддержки» может развернуться и уйти, предоставив возможность противоположной стороне хорошенько отделать «нарушителя конфессии», либо может даже в этом и поучаствовать, в качестве доказательства своей приверженности неписанным законам. Вот такие забавные повороты судьбы — ты привел толпу, и она же тебя и отмесила. За незнание неписанных правил. Потому что знать правила — важнее всего.

Описывать все «правила болтологии» во всех деталях — очень долго (на эту тему книгу можно написать). Вот лишь некоторые, самые любопытные.

1. Ни в коем случае нельзя предлагать разобраться «один-на-один». Сам факт такого предложения демострирует незнание самых базовых основ правил. Тот, кто предложит, будет осмеян и побит толпой. Скорее всего, источник этого правила — воровская среда, а не горские традиции.
2. На вопрос «гохаган к'ертас?» («ты соблюдаешь правила?») никогда нельзя отвечать прямо, ни «да», ни «нет». Прямой ответ — грубейшая ошибка в переговорах. Обычно с такого вопроса начинается словесная разборка. На прямой ответ «да» последует замечание «никто не способен на 100% их соблюсти», ответ «нет» еще хуже. Лучший вариант — ответить вопросом на вопрос.
3. При переговорах можно очень изощренно материться (способность кратко пятиэтажно выразиться в переговорах особо ценится), можно материть своего противника, но ни в коем случае нельзя в таком контексте упоминать родителей. Ругательство «ёб твою мать» считается грубейшим оскорблением, на нём переговоры моментально прекращаются, оскорблённый обязан ударить, наиболее вероятно ножом. Это, судя по всему, традиция уже не воровская, а горская. Там очень чтут родителей. Оскорбление родителей считается наивысшим оскорблением, которое только может быть. Приехавший из России и не знавший этого правила, однажды спонтанно-нейтрально ругнулся ЁТМ в адрес своего одноклассника, не имея никакого намерения его задеть. После чего внезапно получил несколько мощных ударов по морде. И это ему ещё сильно повезло, что обошлось без ножа. По всей видимости, оскорбленный учёл, что тот сам не очень понимает, о чём говорит.
4. Вынул нож — обязан пустить кровь. Если ты показал нож, но кровь не пустил, значит демонстрируешь «дешёвые понты». Будешь с высокой вероятностью побит своими же.
5. Обвинение «ду сэхалес» («ты неправ») в русском переводе звучит совершенно безобидно, но это обвинение страшной силы. Если оно прозвучало, значит через несколько фраз последует развязка словесной разборки, и в ней одна из сторон окажется проигравшей, а одна — выигравшей, мирный вариант разрешения конфликта уже исключён. Ответ «ты сам неправ», или «нет, я прав» — грубая ошибка в переговорах, демонстрирует незнание правил и непонимание, о чём идет речь, и моментальный проигрыш. А речь идёт об обвинении «ты нарушил правила». Единственно правильный вариант ответа на такое обвинение — «докажи!». Если противник действительно сможет это доказать, значит ты проиграл переговоры и будешь бит. Если противник не смог убедительно этого доказать, значит он сам нарушил правила, и будет бит он. Потому что обвинение «ты неправ» считается оскорблением, требующим обязательного мордобития, но не сразу, а после того, как доказательство нарушения неписанных правил не смогло быть приведено. Такое обвинение без доказательства считается в свою очередь грубым нарушением правил. Оппонент перед тем, как ударить по морде, должен сказать, «ты не смог доказать, поэтому ты сам неправ» — и это считается убийственным контробвинением сразу же с доказательством факта нарушения правил. Происходит из воровской среды…
6. Нельзя вступаться за девушку, если ты с ней не обручен (девушка, либо её родня должна публично подтвердить или объявить, что заступившийся — её парень), или если ты ей не родственник, или если тебя не попросил заступиться обручённый с ней или её родственник. Однако, любой имеет право сообщить о факте домогательства тому, кто имеет право за неё вступиться. Это скорее горские обычаи. По горским представлениям вообще никто не имеет никакого права без обручения (публичного одобрения родни девушки) никаким образом привлекать внимание девушки. А факт защиты может быть закамуфлированным способом привлечения внимания девушки. Если посторонний человек, например, вступится за женщину, которую бьёт муж, он может быть вообще зарезан на месте, потому что это грубейшее нарушение правил с намеком на то, что он — её тайный любовник.
7. Никто не имеет права оказывать девушке знаков внимания без получения согласия её родителей или братьев. Если родственник девушки вызвал ловеласа на разборки, обидчик обязан принести извинения, либо он будет коллективно бит, как нарушитель правил. Это — точно горское правило.
8. Нельзя «по правилам» стать парнем девушки, у которой уже однажды был другой парень. Однако, полноправно можно до неё домогаться и оскорблять, если она отказалась от парня, который публично был объявлен как её парень (обрученный). Жениться на б/у-девушке считается позором, точно так же, как и серьёзное ухаживание за легкомысленной особой. Если девушка публично подтвердит, что некто её парень, после чего найдутся свидетели, что она подтверждала то же самое в отношении кого-либо другого, парень будет оскорблен и избит. А девушка — публично унижена. Правило, судя по всему, горское. С ним же связано правило показывать публично простыню, испачканную кровью, после первой брачной ночи. В России, кстати, тоже было нечто в этом роде в прежние времена…
9. Если парень очень любит девушку, но не смог получить согласия родни, он может доказать силу своей любви с риском для собственной жизни и, всё-таки заполучить девушку, если он её украдет, изнасилует и повторно придет к её родне с предложением стать её мужем. У изнасилованной девушки нет шансов выйти замуж (см. правила выше), поэтому родня с высокой вероятности может согласиться при повторном обращении. Однако, может и зарезать насильника. А заодно и саму девушку, если сочтёт, что она его спровоцировала своим нескромным поведением. Претендент может быть убит также при попытке украсть девушку, потому что попытка украсть девушку трактуется как попытка её изнасиловать, что всегда карается только смертью. В противном случае честь девушки может быть задета, даже если попытка кражи не удалась, но претендент остался жив. Источник — горские законы.
10. Девушка не имеет права смотреть парню прямо в глаза парню, если только он не её муж или если они не обручены. Даже кратковременный взгляд девушки в глаза парню расцениваются как сексуальный призыв. Если «не по правилам» приставший к девушке скажет «она на меня посмотрела», и это подтвердят свидетели, виновной будет признана сама девушка, после чего ей влетит по полной программе от своей же родни. Наиболее правильным поведением считается, когда девушка смотрит в землю или в сторону.
11. В словесной дуэли большой вес придает указание на знакомство с влиятельными людьми из воровского мира или с крупными лидерами шпаны районного масштаба. Однако в утвердительной форме о таком знакомстве ни в коем случае говорить нельзя — это против правил. Если ты намерен сообщить, что знаком с каким-либо особо крутым отсидевшим Пхустиком из такой-то «майли», то сделать это следует в форме вопроса: «А ты с Пхустиком знаком?» Сам подобный вопрос имеет смысл намека на знакомство с ним. На него отвечать можно прямо, но крайне нежелательно давать отрицательный ответ, даже если ты не имеешь никакого представления о том, о ком идёт речь — в словесной дуэли это выглядит как небольшая сдача позиции. Рискованно также давать утвердительный ответ, если точно не знаешь, о ком идёт речь, потому что может последовать уточняющий вопрос, где он живет, чей он брат и т. п. Если не знаешь, что на него ответить, лучше отшутиться, не потеряв лицо, или задать встречный вопрос, из которого нельзя сделать однозначный вывод о том, знаком ты с ним или нет: «Что, хочешь, чтобы познакомил?» Встречный вопрос в подобной форме содержит легкий намек на то, что всё-таки знаком (без однозначного, однако, на это указания), и в свою очередь сформулирован так, что на него не так просто ответить по правилам. На него тоже нельзя прямо отвечать ни «да», ни «нет». Именно в умении формулировать вопросы так, чтобы на них нельзя было прямо ответить, не потеряв лицо, и заключается искусство уличной пацанской болтологии.
12. Если ты пришел в чужой район, и к тебе прицепилась местная шпана, то нельзя демонстрировать испуг. В словесной дуэли нужно постараться, чтобы агрессор задал вопрос «Зачем ты сюда пришел?» (сам факт, что такой вопрос прозвучал, говорит о том, что задавший его плохо ориентируется в правилах). Нужно ответить «в гости». Это убийственный ответ, ориентированный на древние традиции горского гостеприимства. Если прозвучит дополнительный вопрос «к кому?» (жалкая попытка спасти положение), нужно ответить «к вам» (неопределенно, без конкретики). Пришедшего в гости нельзя трогать и нельзя проявлять к нему агрессию. Кто так сделает, грубо нарушит правила и станет «не прав». Однако, без вопроса говорить «я пришел к вам в гости» не рекомендуется. Выглядит как попытка сделать поспешное движение и придает оппоненту больше уверенности. Если последует ответ «тебя никто не звал» (очень рискованный для того, кто такое сказал), лучше ответить вопросом «Ты за всех говоришь, или только за себя?». После такого вопроса обычно сразу идут на примирение, потому что можно нарваться по-крупному. Если «чужак» докажет, что его кто-то, не особо важно кто именно, на самом деле пригласил (что будет подтверждено его «свидетельскими показаниями»), то агрессивный оппонент может быть объявлен «не правым» (потому что нарушил законы гостеприимства) и может быть побит собственной же шпаной. Есть, правда, совсем уже грубый приём, как выкрутиться из подобной ситуации, нужно нахально заявить «он должен был спросить у меня разрешения», дав понять, что пригласивший гость на несколько рангов котируется ниже в своём же районе. Однако, такой ход может привести к внутрирайонной конфронтации, и тоже закончиться не очень здорово. Так что те, кто знает, что именно и в каких ситуациях можно и нужно говорить, в общем-то, довольно часто ходили по чужим районам без каких-то серьёзных последствий для себя.

Ещё несколько штрихов.

«Гохаган эрталь» — очень специфическое выражение. Оно имеет смысл «соблюдать правила», но буквально переводится «ходить воровать». Понятно, что само это понятие сформировалось именно из воровской «жизни по понятиям». В буквальном переводе звучит примерно как «ты — вор?». Уличные балабольщики должны иметь очень богатый арсенал подобных вопросов, на которые не допускается давать ни положительного, ни отрицательного ответа. «Живущий по понятиям» вор никогда не признается первому встречному, что он вор, по целому ряду причин:

1. Вор — это звучит как бы «гордо» (в понятиях шпаны), и прямо утверждать «я — вор» — это предел нескромности.
2. Вор обязан подозревать, что его пытаются вывести на чистую воду «легавые», поэтому он не должен признавать себя вором.

Одновременно отрекаться от звания «вор» — тоже нельзя, как бы «унизительно» и «противоречит правилам». Поэтому на вопрос нельзя давать прямой ответ, ни положительный, ни отрицательный. В то же время под таким странным названием подразумевается комплекс не только «воровских понятий», но и весьма специфическая совокупность архаичных горских традиций и понятий.

Если удалось обескуражить оппонента подобным вопросом, и он «притормозил», не зная что ответить (обычно в такой ситуации оппонент просто агрессивно смотрит на собеседника и молчит), его можно добить уже не вопросительной, а утвердительной фразой наподобие «Еще чуточку также погляди — десять копеек дам». Вообще, в подобных переговорах очень важно быстро соображать и быстро говорить, небольшая пауза моментально приводит к тому, что оппонент успевает ввернуть выигрышную для него фразу.

Надо отметить, однако, что искусством переговоров владеют (точнее, владели ранее) исключительно ленинаканцы, любой сопляк из Ленинакана мог запросто уболтать жителя любого другого населенного пункта, при этом демонстрируя такую виртуозность (с точки зрения малосведующих прочих армян), что те просто терялись. Но сейчас молодые жители Гюмри просто таращат глаза, услышав фразу «гохаган эрталь» («соблюдать правила») — они её впервые услышали. Раньше себе такое даже представить было невозможно.

Вообще же, переговорщик, в каком-то смысле, был «юристом», который трактует те или иные вещи, пытаясь доказать их противоречие «правилам», либо, напротив, отсутствие противоречий. «Продвинутые» переговорщики могут почти всё объяснить как с той, так и с противоположной позиции, приведя аргументы, которые для всех прочих выглядят как бесспорные, если только не оспариваются не менее продвинутым переговорщиком.

Власть и криминал

Местные партократы были тесно интегрированы с криминалом, и их криминальные связи ценились гораздо больше, чем близость к членам политбюро ЦК КПСС.

По местным понятиям некоторые виды деятельности считались позорными для мужчины. Например, мужчина не имел права брать в руки веник или мыть посуду. Это исключительно женский род деятельности, и считается позором застать кого-либо из мужчин за подобным занятием. Например, однажды приезжая русская преподавательница пыталась заставить школьников принять участие в «ленинском субботнике», призывая их взять в руки метлы. Они ухмылялись в ответ, но из ребят к метлам никто не притронулся, а она не могла понять, в чём дело. Девчонки спасли положение (вообще-то к этой преподавательнице ученики хорошо относились), сказав, что сами сделают эту работу.

Для женщин также было позорным брать в руки некоторые предметы. Например, плоскогубцы или молоток. Если женщина взяла в руки молоток, от посторонних мог прозвучать оскорбительный вопрос:
- Ты что, совсем одна, ни братьев, ни мужа, ни парня, ни дальних родственников-мужчин?

За попытку взяться за молоток, в особенности, если это увидели посторонние, можно было схлопотать и от мужа:
- Ты что, специально меня позоришь?

Вот такая жёсткая дифференциация видов деятельности.

В начале 1950-х годов основная масса местных женщин не была трудоустроена. Нет, проблем с рабочими местами не было, даже наоборот, был дефицит рабочих рук, особенно в традиционных женских специальностях. Но по местным представлениям женщина обязана сидеть дома, заниматься домашним хозяйством и воспитывать детей. А мужчина обязан обеспечить семью материально (носить в пещеру мамонтов). Поэтому намёк на то, что дети оставлены без присмотра, или что дома не убрано — это считалось оскорблением в адрес хозяйки дома. А намек на то, что семья живет не очень богато, считалось оскорблением в адрес хозяина дома. Но в начале 1960-х многие женщины уже стали устраиваться на работу, а к концу 1960-х уже почти все женщины были трудоустроены. Вот как стремительно изменялись представления. Всего за 10 лет совершенно недопустимое стало считаться допустимым и обыденным.

Криминала там, конечно, было достаточно. Но обычная дворовая шпана гордо именовала себя «ворами», но реально не воровала. Просто «соблюдала правила». Это было вроде как было «круто». В магазинах, как и везде в совке, купить было нечего. В мясном магазине всегда пустые полки с парой-тройкой почерневших от времени костей и жил, очень дурно пахнущих. Колбаса — несъедобная, земельно-серого цвета, неизвестно из чего такую делали. Макаронные изделия тоже какого-то землистого цвета. Если попытаться их отварить, разваливаются на ингредиенты и превращаются в сплошное серое месиво. Для борьбы с этой проблемой местные придумали подпекать макаронные изделия прежде чем варить, а в итоге привело к изобретению кукуруки. В общем, в магазинах было «шаром покати».

Тем не менее, в холодильниках у всех что-то было то, чего нет в магазинах. Или покупали на рынке, или на «чёрном рынке». В городе был мясокомбинат, продукция которого расходилась именно по рукам по спекулятивным каналам, а до магазинов не доходила. Жили все по принципу «ты мне — я тебе». Нужно было быть чем-то ценным, чтобы к тебе могли обратиться «по блату».

Гаишники всегда брали взятки, маляры и строители подрабатывали на строительстве частных домов, кто-то продавал казенные стройматериалы, кто-то торговал государственными должностями… Законности там фактически не было. Никакой. Только «правила».

Дальнейшее развитие

Самое крупное предприятие города — это текстильный комбинат. Местного населения не хватало, чтобы на нем работать, 90% работающих были приезжими. Девчонки из России, Украины, Молдавии, которые жили примерно в 15-20 корпусах общежитий, разбросанных по всему городу. Было несколько заводов, не крупных, конечно. Ленинаканский завод аналитических приборов производил вискозиметры, вольтметры, амперметры и кучу прочего оборудования, в том числе, для советских подлодок.

Ещё был завод «Микроэлектродвигатель», который производил двигатели, используемые в подставках для новогодних ёлок. Работал СОКТИ (Специальный Опытно-Конструкторский Технологический Институт), который по сути был небольшим научно-производственным предприятием, производившим сейсмоустановки, оборудование для геологов и т. д. и т. п. Рядом находился «институт геофизики», гораздо более крупный (занимал огромную территорию). В соседнем районе находился завод, на котором производился широкий спектр металло-бумажных конденсаторов для электронных схем. Ну и кроме того, горстрой постоянно что-то строил. База горстроя располагала подъездными ж/д путями и территорией площадью в несколько квадратных километров.

Мясокомбинат тоже был весьма крупным — на нем работал население целого района. Район несколько на отшибе остального города так и назывался «мясокомбинат», и в нем постоянно воняло горелыми костями и волосами. Был ткацкий комбинат, два крупных ВУЗа — политехнический и педагогический, музучилище, около 35 общеобразовательных школ (из них 4 — с русским языком преподавания), железнодорожный техникум, медучилище, 4 музыкальные школы, 4 больницы. Но главное, именно градообраразующее — это текстильный комбинат. Его масштабы поражали воображение, он был существенно крупнее всех-остальных предприятий Ленинакана. Для города с населением в 150 тыс.чел. и с такими архаичными представлениями это весьма существенная инфраструктура. В Ленинакан специально вкладывали эту инфраструктуру, чтобы оторвать людей от архаичных представлений. И, следует признать, в очень заметной степени это удалось сделать.

В 1985 году город отстроился, стал очень красивым, ухоженным. Существенно изменились в более цивилизованную сторону и представления местного населения (хотя, некоторые нюансы, конечно же, остались). Местная промышленность выпускала очень забавные образцы игрушек, которые в других регионах СССР купить было невозможно. На рынке продавалось много местных фруктов и овощей: туту, инжир, кизил, чурчхеллу, суджук, бастурму, мацун (русифицированное название «мацони»), матнакаш (хлеб), бртуч (сыр с зеленью в лаваше), варёную черемшу, долму. Масса красивых старых туфовых построек — много древних церквей (напомню, что армяне — христиане), все действующие, очень специфической архитектуры. В церковной службе тоже есть масса отличий от того, как это делается в России.

Люди ходят по улицам так мее-еедленно, вразвалочку, после того как привыкнешь к бегу трусцой по московским улицам и метро, это кажется несколько странным. Аборигены на улицах очень часто не сидят на скамеечках и не прогуливаются, а сидят на корточках (зачастую рядом со скамеечками). Причем, сидеть на корточках и щёлкать семечки, ведя неспешную беседу, они могут часами.

Однако, после землетрясения 1988 года город очень сильно изменился. Существенная часть города была полностью разрушена. До землетрясения был период максимального расцвета города. Того города больше нет.

Говорят, что сейчас его более-менее восстановили, но всё равно он очень сильно изменился, и восстановить его смогли только отчасти. После землетрясения на городе сильно сказались ещё и социальные потрясения, связанные с распадом СССР, сменой власти (точнее, безвластием) и периодом полной анархии. Во многих районах города длительное время люди жили без самого элементарного — без света, без воды. За водой ходили с вёдрами на колонку в другой район (где она бежала еле-еле), или к знакомым. Зимой жили без отопления. Население вынуждено было обзавестись печками-буржуйками, в которых спалили почти все деревья в городе, включая весь парк имени Горького (весьма обширная территория), и пригородные парки. А раньше этот город утопал в зелени. Сейчас, правда, поговаривают, растительность начали восстанавливать.

Боевые искусства

В Ленинакане не было секции самбо, вместо неё была секция дзюдо. Не было также секции каратэ, по крайней мере, легальной. Поэтому и владеющих приемами каратэ можно было встретить очень редко, в основном это были приезжие. И когда такой приезжий, даже не особо-то и мастер вставал в стойку и делал пару специфических движений, у окружающих резко спадало давление пара агрессии. Владение каратэ реально помогло на первых порах, пока приезжий не понимал ни местных порядков, ни речи, ни, тем более «правил». Именно потому, что о каратэ у всех местных было представление как о чём-то таком, супер-пупер, сильно завышенное, одним словом. О самбо же вообще никакого представления не было. Поэтому прием самбо, проведенный в драке, производил ещё более сильный психологический эффект. У окружающих сразу вылезали глаза на лоб и в них читался неподдельный ужас «что это было???!!!». Когда после приёма противник не просто улетает в сторону, а падает на землю как подрубленный и начинает громко кричать «ой мамочки! моя рука! моя рука!», то его кореши впадают в состояние транса, не понимая, что произошло, и почему он кричит. Эти вопли действовали на шпану просто убийственно, редко кто после этого решался на «продолжение банкета».

Вообще, если ты столкнулся с ситуацией, когда тебя объявили «не правым» перед лицом шкотлы в 15-30 человек, то это уже ситуация на грани жизни и смерти. Если такая толпа начала месить одного, она делала это с каким-то остервенелым упоением. И очень часто такие случаи приводили к тому, что человек становился калекой на всю жизнь, а порой приводили и к смерти избитого, если шкотла совсем уж увлеклась. Именно на такой случай все и носили с собой нож, который в других ситуациях старались из кармана не вынимать. Самое оптимальное действие для объявленного «не правым» вынуть нож и напасть первым, введя себя в состояние «берсерского» исступления. В этом случае у него есть шанс не быть поваленным на землю и не быть запинанным до состояния отбивной котлеты. Но он должен нанести несколько реальных ударов ножом, в противном случае его всё равно подкараулят позже. Если он нанес удар ножом, то считается, что он «смыл позор кровью», и о том, что ранее он был «не прав», предпочитают уже не упоминать, инцидент считается исчерпанным, все задолженности погашенными. Даже тот, кто попал под нож, обычно не требовал «продолжения банкета» (хотя бывали и исключения), для него тоже инцидент считается исчерпанным, а наличие шрамов от ножа считалось даже чем-то вроде «мужского украшения». Однако, если ты вынул нож, чтобы напасть, будь готов, что в ответ тоже могут вынуть ножи и ударить (вероятность этого со стороны «шкотлы» примерно 0.15 — 0.2). Если ножи вынули обе стороны — и нападающая, и защищающаяся, то без летальных исходов выйти из ситуации уже навряд ли удастся. Тут уже придется реально биться не на жизнь, а на смерть, и наносить удары ножом не для того, чтобы просто пустить кровь, а чтобы убить. Главное уже — просто выжить.

Поэтому так важны именно психологические нюансы, действующие на «шкотлу». Очень важно не показать испуг. Если ты ведешь себя уверенно и агрессивно сам «наезжаешь» на шкотлу, то это часто производит эффект. Шпана начинает сомневаться — вдруг ты реально крутой, и у тебя имеется «группа поддержки», с которой лучше не связываться, и предпочитают осторожничать, пока окончательно не прояснят для себя этот вопрос. Если же ты внезапно вывел из строя их переговорщика каким-то заковыристым и эффектным приемом ещё до того как разобрались, кто именно «не прав», после чего сделал решительный шаг в сторону шкотлы, то ни в чём пока еще не уверенная шкотла обычно разбегается. Хотя, иногда можно и нарваться. Это как в игре в очко. Ты блефанул, и тебе могут поверить, а могут и не поверить. Если толпа не разбегается, тогда остается просто драться, уже полагаясь на свои рефлексы, навыки и интуицию. Если шкотла небольшая — 6-10 человек, то можно выйти и победителем, эффективно применяя приёмы и грамотно выставляя противников «в очередь» (так чтобы они мешали друг другу). В драках 1-2 на 6-10 ножи, как правило, никто не достает, это просто драка (точнее, избиение, но без большого риска для жизни избиваемого).

Вообще, школа регулярной уличной драки, в которой ты регулярно оказываешься в подавляющем меньшинстве — очень ценная школа, более ценная, чем какая-либо спортивная секция. Если остался жив, разумеется — всё что нас не убивает, делает нас более сильными.

Большинство армянской шпаны с ранних лет оказывается на определенном уровне иерархии, на всю жизнь. Если у тебя, например, двоюродный брат или дядя «крутой», то ещё с детского сада уже формируется «пацанская ниша», в которой ты находишmся. Ты можешь не иметь вообще никаких «боевых заслуг», никакого опыта (за исключением искусства балаболить), быть физически неразвитым, не владеть никакими приемами, но ты уже «уважаемый», и за тобой пойдет толпа шпаны с определённого уровня иерархии этих отношений. Такие «народные герои» обычно и являются «балабольными лидерами», сами толком драться не умеют, как правило выигрывают драки именно благодаря тому, что могут привести толпу. Реально не бьют, а лишь подают сигнал к началу избиения (например, лёгкой пощечиной). В районах имеются свои «богатыри», физически более крепкие, которые и осуществляют основной этап экзекуции. Но у «качков» обычно плохо соображают мозги и плохо поставлена речь, поэтому они подключаются именно по сигналу, а изначально стоят в сторонке и молча слушают.

Человек-легенда

А это видеоролик с видами, который выбрал человек-легенда Ленинакана, возница действующей повозки-такси на манер лондонских кэбов, всегда была одной из главной достопримечательностей Ленинакана. Он стоял обычно между школой и рынком. Заплатив 50 копеек, можно было на ней прокатиться, и это считалось экзотикой. Он говорит о том, как своими руками отделывают туф, чтобы построить дом по древним местным традициям, показывает сделанную вручную местными мастерами посуду и предметы утвари (рядом с рынком работали около полутора десятков ремесленных мастерских, в которых прямо на глазах покупателей их делали умельцы-мастера своими руками). Там есть виды винных погребов, древней архитектуры...

Перевод монолога:

Нет, правда, ничего, работаю. 94 года мне. Знаю, конечно, что смерть в конце концов придет. Но какой горец будет бояться смерти? Да и некогда её бояться. Разве эти красавцы дадут о смерти задуматься^[1]? Каждый раз выезжаю я в город на фаэтоне. Сядет человек в фаэтон — повезу. И какой-то ниточкой свяжется моя судьба и его… Сколько людей садилось в мой фаэтон… Отец Марач садился, Армен Тигранян садился, Аветик Исаакян садился, Ованес Шираз садился… Ээх… Каждый раз смотрю на Гюмри и поражаюсь, насколько это красивый город! Говорят, в нашем городе хранится память трёх тысяч лет! Это не я говорю, это знающие люди говорят, которые всякие умные вещи написали, ещё в глубокой древности… К примеру, о Ксенофонте слыхали? Он когда по территории Армении походом проходил, по Ширакскому плато, заметил, что местные горцы хранят в пещерах вот в таких больших кувшинах ^[2] холодную вкусную воду. Добывают её с большой глубины, запечатывают и хранят. Это была та самая знаменитая вода, которой Гюмри ценится… Султан этот, Абдул Гамид первый затеял этот дурацкий геноцид в XVIII веке… Они тут всё разрушали… А мы восстанавливали, песни сочиняли, стихи сочиняли… Какие люди тут жили, да и сейчас живут… Какие дома строили… Вот эти маленькие домики ^[3] назвали именем Полоза Мукуча. Таких забавных людей как он, я больше не видел, честное слово… Говорят, однажды пошёл он как-то следом за красивой девушкой, шёл, шёл и спрашивает:
- Сестричка, куда ты идешь?
- Какое тебе дело, куда я иду?
- Чтобы определить, куда я в итоге приду. :)

Вах-вах-вах, какой город у нас, какие жители были, какие красавицы, какие джигиты, какие селяне… Да, по сути и сейчас селом Гюмри осталось. Их уж и нет, а Гюмри — осталось. Хачик Даштенц писал прямо в фаэтоне… Тогда, во время геноцида, его дом динамитом взорвали. Османцы заполонили весь город, творили ужас… Не знал, выживем или нет… Сейчас 50 детей, внуков и правнуков имею, больше всего Саркиса люблю ^[4]… Столько он песен знает! Из оперы Армена Тиграняна арии поет! Вот ведь как… Первую армянскую оперу здесь, в Ленинакане, поставили^[5]…

Эх, Арпачай… Какая вода в нём течёт! Ноги в эту воду опустишь ^[6] — и все болезни из тебя вода высасывает. Какая там рыба! Хотят эту рыбу поймать ^[7]… Тащи, тащи, тащи! А рыбы-то и нет… Есть над чем задуматься ^[8]. Да, Дживан приезжал недавно ^[9], поездили с ним по городу, посмотрел он как город изменился… Вот такой наш город. Две тысячи лет мы тут жили, а османцы пришли и сказали, что мы тут больше жить не будем. Все церкви разрушили, а мы семь церквей снова отстроили, сразу, как только смогли. Хорошо бы, чтоб ещё построили. Что же это за город был бы, если бы не нашел времени и сил на постройку церквей. Знаете, почему колокольный звон церквей «плбла» называют? Потому что когда солнечный зайчик от их куполов отражается, его тоже «плбла» называют ^[10]. Богу — в семи церквях молимся. Я вот в этой молюсь ^[11]. О ней легенда есть. Татос, который её строил, не имел ни чертежей, ни схем, но чтобы её построить, каждый день ездил в столицу, смотрел, чтобы скопировать одну из церквей Ани ^[12]. Ах, Ани, Ани… Чтобы дома разрушителей были так разрушены… Во всём мире не было такого светлого города! Турки всё разрушили. Там от одного здания только три камня осталось разбросанные далеко-далеко, местные армяне их вместе собрали, как память. А если бы Ани нашим сейчас был, разве же он остался бы в таких руинах ^[13]… Почему мы не смогли его отстоять? Весь армянский народ бы на ноги поднялся, чтобы его восстановить^[14]. Каждый день мастер Папиникос стучал по наковальне. Он ВОТ ТАКОЙ мастер! Знаете, сколько он фаэтонов за свою жизнь сделал? И мой фаэтон тоже он сделал. И где теперь он — нет его, и мастерство его забывается. Молодежь не хочет учиться его искусству…

О, внучка заснула… Умереть мне под утро ^[15]. А ей сесть на место возницы и кричать «эй!» пока кричится и весело поётся. Умереть мне под утро.

Копипаста

Юмор

В Армении ленинаканский юмор считается одним из наиболее изощрённых, наподобие одесского в прежнем СССР. Ходит масса специфических ленинаканских анекдотов. Вот один из них:

- Володя! Что случилось?
- Не знаю, но что-то страшное…
- Что именно? Заболел, что ли? Может, врача вызвать? - Нет! Вчера стал снимать халат — все пуговицы отвалились.
- Ну отвалились, и ладно, фиг с ними. Случилось-то что? Чего ты так боишься?
- Стал дверь открывать — дверная ручка отвалилась.
- Ну отвалилась, и ладно, боишься-то чего?
- Чайник взял — у него тоже ручка отвалилась!
- Ну и черт с ним, с чайником, боишься-то чего?
- Чего боюсь?.. В туалет идти…

Мораль

Сколько людей там было зарезано, сколько стало калеками, сколько прожили всю жизнь в кромешном аду, так и оставшись в «придонной» части иерархии… И всё ради каких-то «правил», о которых население не только нашей планеты, но и СССР никогда не слышало, а во всей остальной Армении, если и слышало, то краем уха.

Вот так люди способны сами для себя устраивать образцовый ад буквально на ровном месте вне классических социально-политических теорий и вне религий. Это вроде армейской дедовщины, только не такой, которую нужно пережить полгодика-год, а на всю жизнь. И делают это люди сами. Из ничего. Из ниоткуда.

Вот, казалось бы, эти ленинаканцы — из всех армян самые агрессивные, самые жестокие. Но, по сути, если глубоко вникнуть, откуда в них берется эта агрессия? Они будут говорить «потому что мы — горцы!». Это ложь, которую они трындят сами себе, и даже отчасти в неё верят, но от этого она не перестает быть ложью. Они ВЫНУЖДЕНЫ быть агрессивными. В целях самозащиты. А вот вопрос — в целях самозащиты от кого и от чего? Да от себя же! От своей дикости. Агрессия происходит в целях самозащиты, очень многие, и особенно, наиболее агрессивные люди, на полном серьезе считают, что агрессивное поведение — это самый эффективный способ защитить себя.

Не нужно ненавидеть агрессивных «нелюдей», ЛКН. Это глубоко несчастные люди, которые сделали несчастными сами себя и пытаются найти причины своих несчастий в других нациях, в других религиях, в других людях, которые живут более счастливо (они это видят, но не понимают, почему).

А еще подумайте над тем, что мы, конечно же, существенно более цивилизованные, но всё же тоже отчасти — дикие. И точно так же как они делаем сами себя несчастными, только немного в меньшей степени. В той же армии — сами себе устраиваем дедовщину. И не нужно винить правительство, государство, или кого-либо ещё «извне». Все проблемы — они здесь, внутри, в нашей черепной коробочке, в нашей собственной. Когда мы ищем виноватых «вовне», мы, по сути, устраиваем микровзрывы поясов шахидов, пытаясь обвинить в том, что делаем мы сами, кого-то другого, и кого-то другого за это наказать. За то, в чём мы сами же и виноваты.

Видео

Очень хороший видоролик с видами Ленинакана. И хорошая песня на тему ностальгии по родному городу того, кто оттуда уехал.	Популярный шуточный видеоролик, переделка известной песни (по мелодии догадаетесь, какой), тоже с достопримечательностями и видами на фоне, в частности, той самой крепости.
Небольшой любительский видеролик, снятый в период восстановительных работ после землетрясения.	А это - похоронная песня о нынешней нищей жизни в этом городе с соответствующими видами многочисленных вагончиков, пристроечек, сарайчиков, в которых люди так и остались жить после землетрясения после того, как их жилье оказалось разрушенным
Совсем свежий видеоролик, 2011-го года. Это небольшой круглый парк в центре круглой площади Тарту. В центре парка - очень красивый фонтан с фигурой русалки, которая купается в струях этого фонтана. Фонтан, похоже, выключен, вода в бассейне ещё есть, но какая-то зеленая, похожая на болотную, а чёрные и белые лебеди, которые там раньше плавали и ходили по траве между прогуливающимися, уже пропали. И вообще, всё какое-то обшарпанное и пожухлое.	Что-то вроде местного Арбата, улица соединяет две центральные площади города, ролик 2009 года. Страшно смотреть на руины (до сих пор ещё) самой крупной церкви в городе, которые видны в конце площади в с 3:20 и подъёмные краны рядом с полуразрушенными зданиями. Раньше это была красивейшая площадь.

См. также

• Школьная иерархия

Примечания

1. ↑ (это он о лошадях)
2. ↑ (2:42)
3. ↑ (3:30)
4. ↑ (4:45)
5. ↑ (5:12 поет выдержку из оперы, затем звучит оригинал)
6. ↑ (вода — ледяная)
7. ↑ (15:47)
8. ↑ рыбы раньше было много, потом всё меньше и меньше, сейчас мелкая есть, но поймать ее очень трудно, ловят такой круговой сеткой с грузиками по краям, которую раскручивают чтобы грузики вращались и раскрывали сетку и забрасывают как лассо, вытягивают за веревку, прикрепленную к центру круга, при этом грузики сходятся вместе, волочась по дну и затягивая рыбу в центр сети — на видео не очень хорошо это видно
9. ↑ он уроженец Ленинакана, ему в Гюмри несколько лет назад памятник поставили
10. ↑ игра слов
11. ↑ 6:41
12. ↑ прежней столицы Армении, которую называли «городом 1001 церкви»
13. ↑ он остался на территории Турции
14. ↑ 8:00 — сцена снята в одной из ремесленных мастерских недалеко от базара, кузница
15. ↑ Поговорка, пожелание легкой смерти