Мимими

Всякий раз, когда я с отвращением отпихиваю от себя Агату, думаю о женщинах. Ну, тысячу раз писала, что Агата у нас такая женщина-женщина, хоть и кошка. Поведением своим она уделает любую рублевскую жену. Потому что всегда такая виктимная, готовая к чему-угодно и уже заранее вас простила за всё, включая скотоложество, содомию и некрофилию, даже если во всех трех актах она будет играть главную роль. Уже сотню раз писала, что ведь есть же такие женщины. Есть. Есть такие липкие, назойливые, влажные везде и всё прощающие женщины. Женщины, которые выдумали себе какую-то свою книжную истеричную любовь и верят, что только так оно и должно быть. Им говоришь «люблю, но, пожалуйста, сейчас не мешай — занят», а она скачет вокруг и сучит своими обнимашками, мимимишками, целовашками, ятебялюблюшками. «Не мешай, а», — просишь еще раз. Обиделась немедленно, села на стульчик обняла руками коленки и жалостливо вздыхает, потому что по её (и конечно же всехному) сценарию ты сейчас обязан к ней прийти и отмимимишить ее по полоной. Она в силу своей эмоциональной ограниченности уверена, что прочие люди (и кошки) как она, зациклены на любви, мыслях о любви, рассуждениях о любви, любовных муках, страданиях, обнимашках, целовашках, мимимишках… А если кто-то вдруг не хочет обнимашек и мимимишек, то ОН ЕЕ НЕ ЛЮБИТ! Ааааа! Не любит! Ну как жить с тем, кто ее не любит? Как вообще жить… Она немедленно подходит снова, потому что «а вдруг я ошиблась и сейчас он одумается и полюбит». А он снова-здоврова «не видишь — занят». Трагедия! Она забилась в уголочек и хнычет жааалостливо. Верит, что уж сейчас-то он непременно будут мимимишки и ятебялюблюшки! Ну, как же иначе то? Увы. Сука равнодушная сидит за своим компом и даже не чешется. Она делает тогда еще одну попытку. Подходит сзади, обнимает его за голову, трется грудью о его спину, вздыхает… И ждет, что он сейчас обернется и рраз… обнимашки, целовашки, мимимишки. Ну, как положено по правилам её большой и страстной любви. А у него проект горит! И заказчик в скайпе! А она навалилась всей тяжестью, и под локоть правой руки пихается сиськой своей. От этого мышка скользит… и млядь млядь млядь!!! Не выдерживает, и отстраняет ее. — АААА! Оттолкнул! Ударил! Не любит! Он не любит! Как жить? Заходится тут же в рыданиях. Прогнозирует, однако, как вживую. Вот сейчас он бросится к ней, обхватит руками, запросит прощения, обнимашки целовашки мимимишки и прочее. Слились в экстазе! Ну, как же иначе то? Это же ЛЮБОВЬ! А он вскакивает и уходит в другую комнату с ноутом! Даже прощенья не попросил! Чо делать? Как вернуть утраченную любовь? Покончить с собой? Нет! Еще одна попытка! Она врывается в комнату и лихорадочно, захлебываясь слезами, начинает говорить… кричать… визжать какая он бездушная гадина. Как ему повезло с ней, и что она ему со всей душой, а он не чувствует. А мог бы просто хотя бы сказать «люблю»… А мог бы… А мог бы!!! Вот я бы тут на этом месте бы уже ее бы убила ноутом по башке! И даже бы не трахнула после. Обойдется! Но я очень нетолерантная. А люди терпят. Годами, между прочим, терпят! И даже в какой-то момент сами верить начинают, что они песдушные сволочи, а она — воплощение любви и тонкая натура. Фу. Перечитала и едва не стошнило. Мной самая ненавидимая манипуляция. И если с кошкой еще так сяк, то с человеком невыносимо. Его же не запустишь в ночной полёт с кровати до окна. Опять же уголовный кодекс как бы намекает…