Портал:Ниасилили/Свобода воли

Материал из Lurkmore

Эта статья находится на доработке. Эта статья всё ещё не взлетела и не соответствует нынешним реалиям /lm/. Если 01.03.2016 не наступит решительного улучшения, статья подлежит безоговорочному уничтожению. Модераторам: сжечь, выпустить Дата последней правки страницы: 14.02.2016

Как-то так

Свобода воли — мутный философско-религиозный термин. Какбе дар человека, позволяющий ему выбирать вне зависимости от обстоятельств. Зачастую противопоставляется детерминизму, гарантированно генерирует срач при отрицании, прекрасная тема для троллинга теистов всех мастей. Не смотря на свою мутность и зыбкость, является фундаментом для уголовного права.

Разберем по пунктам

Начнем с конца.

Как-то так

Воля. Словечко рассматривается, крутится и так, и этак, в нескольких дисциплинах от философии до уголовного права. Поэтому определения даются разные, но все они крутятся вокруг темы управления своим поведением. Однако, управления не просто так, а для достижения какой-то цели. Как в известной советской сказке: «Видеть цель, не замечать препятствий, верить в себя». Это вполне согласуется с пониманием воли с точки зрения банальной эрудиции и бытовыми фразами:

• «Волевой» — прёт как танк. Цель видит, хуй остановишь.
• «Везвольный» — никому неизвестно, есть ли у него цели, но ничего не достигает и не собирается. Овощ. Либо цели меняются как женское настроение во время ПМС, и опять же не достигаются.
• «Сила воли» — некое внутреннее свойство, позволяющее держать цель, даже когда очень хочется другого.
• «Подчинить волю» — пациент забудет свои цели и будет работать на дядю.
• «Подавить волю» — бедолага не только забудет свои цели, но и как дышать.

Пока всё просто, даже очевидно. Но есть парочка вопросов: «кто или что ставит цели?», «кто или что управляет поведением?». Оставим их на потом, а пока перейдем к свободе.

…

Суть проблемы

Свободная воля или детерминизм?

С древнейших времён свобода воли являлась дисциплиной Специальной Олимпиады. С развитием же философской мысли и, в частности, с появлением учения о детерминизме и вовсе возник холивар на тему «Детерминизм или свобода воли?». Поскольку эти учения прямо противоположны друг другу, рассмотрим некоторые аргументы за и против в контексте именно этого срача.

Начнём с очевидного: человек — это физическое существо, связанное со всей природой и подчиняющееся необходимым и неизменным законам, распространяющимся на все существа. Природа не спрашивает людей, хотят ли они чего-то или не хотят, от них просто требуется описать линию жизненного пути, не отклоняясь от неё ни на шаг. Люди рождаются, хотя никто не спрашивает их согласия; они получают такую организацию, которая нисколько не зависит от них; их идеи появляются у них непроизвольно, а их привычки зависят от тех, кто сообщает их. Человек постоянно находится под довлением видимых или скрытых причин, которые необходимо направляют его образ жизни, мысли и действия. Он чувствует себя хорошо или плохо, он счастлив или несчастен, разумен или неразумен вне зависимости от своей воли.

Тем не менее, несмотря на многочисленные связывающие факторы, периодически находятся представители интеллектуального большинства, считающие, будто человек свободен и определяет свои поступки и судьбу независимо от действующих на него причин. Видная роль в апологетике учения о свободной воле принадлежит теистам разных сортов, в особенности христианам. Свобода воли является основой религии, утверждающей, что раз уж человек установил с какой-то всемогущей НЁХ некое подобие отношений, то он несёт полную ответственность за свои поступки перед божеством. В противном случае, если бы человек был не свободен в своих поступках, тогда у него не было бы ни заслуг, ни вины перед всемогущим существом. Коли так, то все его поступки являются неизбежными, а значит — ни бог, ни люди по идее не вправе наказать даже явного вредителя.

Ну и не забудем о старом добром ЧСВ: очень уж льстит прямоходящим обезьянам мысля о некотором перке, который типа отличает человека от всех остальных существ и приписывает сапиенсам особое преимущество полной независимости от других причин.

О проявлениях воли

Свобода воли — это всего лишь иллюзия

Поскольку человек является всего лишь составной частью некоторого огромного целого, значит, он неизбежно должен быть подвержен его влияниям. Чтобы быть полностью свободным, человеку придётся стать сильнее природного целого или вовсе оказаться вне природы, потерять физическую чувствительность и не различать больше ни добра, ни зла, ни удовольствия, ни страдания. Но тогда он не сможет ни уцелеть, ни сделать своё существование счастливым. Ведь если ему будет похуй на всё, то перед ним больше не будет выбора, и он не будет знать, что ему следует любить и искать, а чего — бояться и избегать. В этом случае он станет каким-то противоестественным существом, совершенно неспособным поступать так, как поступает в действительности.

Согласимся, что в силу своей сущности человека неизбежно должны притягивать, определяя его волю, предметы, вызывающие или обещающие приятные ощущения и считаемые им полезными, и отталкивать вредные и опасные. С помощью опыта человек знает, к чему он должен стремиться и чего опасаться. Теперь предположим, что человеку очень хочется пить, и он замечает источник с чистой водой. В его ли власти желать или не желать вещи, которая может удовлетворить мучительную потребность? Очевидно же, человек не может не хотеть удовлетворить её. Но, возразят упорыши, предположим, выяснится, что вода отравлена. Значит, несмотря на жажду, разумно мыслящий человек всё же воздержится от употребления такой воды. Отсюда упорыши сделают ложный вывод, что воля человека свободна. На самом деле, до того, как человек узнает, что вода отравлена, его с необходимостью побуждает пить жажда. Но точно таким же образом новое открытие необходимым образом побуждает его не пить, поскольку инстинкт самосохранения уничтожает или приостанавливает первоначальный импульс, сообщённый воле жаждой. Второй мотив становится сильнее первого, страх смерти необходимым образом побеждает ощущение жажды. А если жажда будет настолько сильной, что неосторожный человек, не обращая внимания на опасность, всё же решится выпить воду? В таком случае первоначальное побуждение превозмогает и необходимым образом заставляет действовать человека, поскольку оно оказывается сильнее другого побуждения. Но в обоих случаях поступки человека одинаково необходимы: они являются следствием более могущественного и сильнее действующего на его волю мотива.

С помощью этого примера можно объяснить все явления воли. Человек, пьющий, несмотря на предупреждения, отравленную воду, покажется безумцем. Но поступки безумцев так же необходимы, как и поступки благоразумных людей. Мотивы, побуждающие алконавта рисковать своим здоровьем, столь же могущественны, а его поступки столь же необходимы, как и мотивы, побуждающие благоразумного человека беречь своё здоровье. На это возразят, что алконавта можно убедить изменить своё поведение. Но это будет означать не то, что он свободен, а то, что можно найти мотивы, достаточно могущественные, чтобы уничтожить влияние первоначально действовавших на него, и тогда эти новые мотивы столь же необходимым образом, как и первоначальные, определят его волю и новое поведение.

Если действие воли приостановлено, что бывает, когда два мотива действуют на человека попеременно, то он размышляет, испытывая воздействие то одного, то другого мотива. Например, человек хочет выйти на улицу прогуляться, но погода неустойчива, ввиду чего он начинает обдумывать, идти ему или нет. Он взвешивает различные мотивы, попеременно побуждающие его волю принять то или иное решение. В конце концов он принимает решение на основании более сильного мотива, необходимым образом воздействующего на волю, заставляющего его или идти на прогулку, или остаться дома. Этим мотивом всегда является PROFIT, ожидаемый человеком в настоящем или будущем от поступка, на который он решается.

О непостоянстве поведения человека

Даже когда человек размышляет, сравнивает между собой предметы или идеи, оценивает альтернативы, он ни на минуту не бывает свободен. На это возразят, что человек бывает непостоянен и непредсказуем и иной раз сам не знает, чего хочет. Частая смена желаний и доказывает наличие свободной воли.

Действительно, непостоянство и непоследовательность людей часто кажутся необъяснимой загадкой. Но здесь всё очень просто: если бы воля каждого индивида определялась в какой-то момент времени лишь одной причиной или страстью, то было бы совершенно нетрудно предвидеть его поступки. Но на него часто оказывают влияние различные мотивы, действующие одновременно или друг за другом. Поэтому непостоянство и непоследовательность человека, его странное или неожиданное поведение являются лишь следствием мотивов, последовательно определяющих его желания, зависящих от частых колебаний, испытываемых его организмом, и являющихся необходимым результатом происходящих в нём изменений. Из-за этих изменений одни и те же мотивы не всегда оказывают одно и то же влияние на волю человека, одни и те же предметы не всегда нравятся ему, его темперамент временно или навсегда меняется, и в результате этого должны измениться его вкусы, желания, страсти. Его поведение перестаёт быть однообразным, и нельзя быть уверенным в том, каких действий можно от него ожидать. Например, здоровый человек не станет принимать горькое лекарство. Но если он заболеет, то, желая выздороветь, будет принимать даже самые отвратительные микстуры. В этом случае боязнь страдания или смерти станут необходимым мотивом, следовательно, больной не действует свободно.

Свобода воли или свобода выбора?

Прояви свободу воли — откажись от выбора

Со свободой воли очень часто путают свободу выбора, что есть разные понятия. Например, если человека спросят «Пику в глаз или в жопу раз?», то в его воле будет не желать ни того, ни другого, а вот выбор всё равно придётся сделать. Сам выбор нисколько не доказывает свободы человека, поскольку совершается необходимым образом, ведь человек не выберет то, в чём не найдёт какой-нибудь выгоды для себя. Для того, чтобы человек мог действовать свободно, надо, чтобы он мог желать или выбирать без мотивов или мог помешать мотивам действовать на его волю. Так как действие всегда является результатом определённым образом детерминированной воли, и так как волю может определять лишь не находящийся во власти человека мотив, то люди никогда не властны над причинами, определяющими их выбор, и, следовательно, никогда не действуют свободно. Но ведь человек постоянно выбирает, каждый день, всю жизнь? Увы, большую часть своей жизни человек проводит, не обнаруживая признаков воли, ожидающей определяющих её мотивов. Если бы человек дал себе точный отчёт во всём том, что производится им ежедневно, то оказалось бы, что все его поступки совершенно непроизвольны, осуществляются машинально, по привычке и определяются причинами, которые он не мог предвидеть и которым вынужден подчиниться. Он обнаружил бы, что мотивы его работы, его развлечений, разговоров, мыслей носят необходимый характер, так или иначе заставляя его поступать вполне определённым образом.

А вам слабо?

Слабо по свободной воле сжечь собственную руку, как Муций Сцевола?

Ну хорошо, допустим человек оценивает всё с позиции приобретаемой выгоды, но ведь бывает же так, что человек совершает безразличные действия, не ожидая от действия пользы или вреда? Ведь если предложить кому-нибудь пошевелить или не пошевелить рукой, то что он с этого получит? Здесь человек явно властен в своем выборе и, значит, свободен. Но и в этом случае, что бы человек ни выбрал, это нисколько не докажет его свободы. Вызванное спором желание доказать свою свободу станет в данном случае новым повелительным мотивом, который побудит волю этого человека к тому или другому из этих движений. Думая, будто его воля свободна, он заблуждается, потому что не замечает истинного мотива, побуждающего его действовать: желания убедить оппонента.

Допустим, человек скажет: «Не властен ли я над собой настолько, чтобы выброситься из окна?» Если человек не конченный псих, то нет основания думать, чтобы желание доказать свою свободу стало достаточно сильным мотивом и заставило его пожертвовать жизнью. Но даже если человек и станет героем, желая доказать свою свободную волю, то из этого нельзя заключить, что он поступил свободно, отсюда лишь следует вывод, что он сделал это лишь в силу своего темперамента. Умопомешательство же вовсе не зависит от воли. Для фанатика или героя так же естественно бравировать смертью, как для флегматика или труса избегать её. Вся разница между человеком, которого выбрасывают из окна, и человеком, который сам из него выбрасывается, заключается лишь в импульсе, приходящем в первом случае извне, а во втором изнутри, из самого организма решившегося на этот шаг человека. Например, Гай Муций Сцевола, сжигая руку на огне, сделал это из-за внутренних мотивов, таких как гордость, желание поразить, удивить и запугать врага своим бесстрашием, отчаяние, etc. Да, ему грозили пытками и смертью, но внутренние мотивы попросту перевесили внешние.

Итого

Человек не свободен ни на одно мгновение своей жизни, поскольку не властен над своей организацией, полученной от природы, не властен над своими идеями или изменениями в работе своего мозга, происходящими под влиянием причин, которые постоянно действуют на него без его ведома и вопреки ему. Он не властен не любить или не желать того, что он находит желательным и достойным любви. Он не властен не обдумывать, когда не уверен в тех действиях, которые окажут на него вещи. Он не властен не выбирать того, что считает более выгодным, не властен поступить иначе, чем поступает в момент, когда его воля определяется его выбором. Все поступки человека являются необходимыми, и если каждый попытается исследовать свои собственные поступки, отыскать их истинные мотивы, вскрыть их связь, то он убедится, что чувство собственной свободы является лишь воображением и не выдерживает проверки опытом. Отсюда можно сделать вывод, что чувство свободы воли основано попросту на невежестве.

Тем не менее, следует признать, что многочисленность и разнообразие причин, часто действующих на нас без нашего ведома, делают невозможным или по крайней мере очень трудным делом добраться до истинных мотивов наших собственных поступков и тем более поступков других людей. Они часто зависят от столь мимолетных или далёких от своих последствий причин, которые так мало сходны и связаны с ними, что необходима исключительная проницательность, чтобы вскрыть такие причины.

Когда же человек может обнаружить свою свободу? Пусть на этот вопрос ответят теологи. Ведь это они придумали учение о свободе воли, очевидно, для того, чтобы снять с божества ответственность за совершающееся в мире зло. Но это учение нисколько не снимает её, ведь если человек получил свою свободу от бога, то он получил от бога и способность выбирать зло и уклоняться от добра. Получается, либо побуждение к греху исходит от бога, либо свобода по существу принадлежит человеку и независима от бога.

Ложные представления о свободе вообще основаны на том, что, с одной стороны, существуют события, признаваемые нами необходимыми, потому что мы видим их постоянную и неизменную связь с известными причинами, действию которых ничто не может помешать, или потому, что мы замечаем, как нам кажется, цепь причин и следствий, порождающих эти события. С другой стороны, нам кажутся случайными события, причин, связей и способов действия которых мы не знаем. Но в природе, где всё связано, не существует действия без причины, и всё происходящее является необходимым следствием видимых или скрытых причин, которые должны действовать согласно своей сущности. Для человека свобода есть не что иное, как заключенная в нём самом необходимость.

В религии

Буддизм

Буддизм отвергает наличие души, субстанционального «Я» — оно является всего лишь последовательностью состояний, каждое из которых выступает причиной по отношению к следующему и является следствием предыдущего. Таким образом, человека как индивидуальности, отличающейся от всех других, нет. Спрашивается, кто же тогда принимает решения? Где волевой принцип и свобода выбора? На эти вопросы хитрожопый тролль Будда отвечал «благородным молчанием». Согласно буддийским представлениям, всё понимаемое нами под свободой воли есть только видимость, так как ничего нет, есть только пустота. Как только человек сможет осознать это, все вопросы отпадут сами собой.

Христианство

В учении христианских товарищей свобода воли играет одну из ключевых ролей, причём каждый теолог трактовал её по-своему. Ориген считал, что до сотворения материального мира Бог создал особые духовные сущности — души, каждая из которых была настолько оригинальна и свободна в своём выборе, что некоторые остались в контакте союзе с Богом, а некоторые послали его КЕМ. Это привело к появлению различий на духовном уровне — так возникли души ангельские, демонические и человеческие. Наиболее удалившиеся от Бога души впоследствии воплотились в телах земных людей, что является знаком их греховности. При этом тело не является скопищем зла и порока, как думали многие современники Оригена, оно выступает в качестве средства освобождения от греха и восхождения к святости.

Блаженный Августин рассматривал человека существом не просто мыслящим, но и проявляющим свою волю, почти всегда идущей в разрез с волей всемогущего Бога. В этом проявляется личностное начало человека, способное сделать его либо Личностью™, либо законченным грешником. Человек может стать тру-Личностью лишь при полном подчинении своей воли божественной, ибо внутри каждого человека находится образ божий. Алсо, не следует забывать, что душа человека является главной целью и заботой как всеблагого Бога, так и Сотоны. Поэтому человек, осмысливая себя как существо духовное, как «душу живую», должен сделать свободный выбор между этими двумя силами.

Боэций думал, что всем порядком мироздания управляет Бог, Его Промысел, а миром изменчивых вещей — Судьба, Рок, Фатум. Тут-то у него и произошёл разрыв шаблона: если всем мирозданием мудро управляет Провидение, то как тогда быть со свободной волей? Но утешительница Философия легко и непринуждённо разрешила эту загадку. Да, сказала она, всемогущий и всевидящий Бог действительно присутствует везде и во всём. Он объемлет собой все вещи и события мира и может видеть всё наперёд. Но свобода воли всё же есть: она дана как потенциальная возможность, как некий перк человека, позволяющий проявить свою волю в рамках того, что уже видит и знает Бог.

Ансельм Кентерберийский воспринимал свободу не как произвольный выбор человека между грехом и праведностью, а как его сознательную волевую направленность на благо. Соотношение свободы человеческой воли и божественного Провидения Ансельм трактовал следующим образом. Сначала он спросил: с хуя ли в нашей жизни возможны случайности, если всемогущий и всевидящий Бог предвидит всё наперёд? Как к этому относиться, что должен думать по этому поводу хомо сапиенс? Ответ: на самом деле Бог действительно предвидит и пред-знает всё, поэтому нам только кажется, что что-то может происходить случайно и без всякой на то необходимости. В реале же всё происходящее случается по божественному предопределению, ибо существуют какбэ два божественных плана: в вечности и во времени. В первом всё предусмотрено и заранее задано Богом во всей изначальности и бесконечности. Во втором Бог предоставляет человеку определённую свободу воли и действия, что и порождает возможность случайных событий. Но и этот план не противоречит общему замыслу Творца о мире и человеке, главное — всегда сопоставлять свободу своих действий и целями и установками Всевышнего, и гармония будет достигнута.

Пьер Абеляр утверждал, что человек и его свободная воля к действиям выступают в качестве показателя той или иной степени отпадения от Бога. Только сам человек несёт полную меру ответственности за всё то, что он совершает в жизни, а тело — это всего лишь инструмент, средство для совершения или несовершения поступков.

По Фоме Неверующему Аквинскому свобода — это действие разума, сопровождающего всякий акт человека. Например, делать добро — значит действовать в согласии с разумом, а делать зло — значит действовать против разума.

Иоанн Дунс Скот считал, что абсолютной свободой и абсолютной волей обладает только Бог. От творит материальный мир в акте свободной творческой воли, при этом идеи вещей уже существуют в интеллекте Бога, то есть мир духовный предшествует миру физическому. Отсюда вытекает необходимость признания того факта, что свобода воли Творца всё же существенно ограничена наличием существующих в его разуме Идей. При этом разум Бога зависит от его воли, ибо он является только помощником в творческом акте. Таким образом, только активная свободная (пусть и ограниченная идеями) воля Бога может рассматриваться в качестве миросозидающей силы. Сия точка зрения на волю как основную движущую силу мироздания получила в истории философии название волюнтаризм.

Ислам

Выдающийся арабский философ Ибн Араби считал человека конечной причиной и целью сотворения мира. При этом человек подобен как всему миру, так и самому Аллаху. Следовательно, и мир, и Аллаха можно постигнуть при соответствующей подготовке и целеустремлённости. Это возможно тем более, что великодушный Аллах всегда является «казначеем всех возможностей». Поэтому не существует никакого предопределения, никакой судьбы или фатальности. Человек в достаточной степени свободен в своих решениях и действиях, благодаря чему открывается возможность непосредственного восприятия Аллаха и общения с Ним.

В философии

Сократ

Сократ впервые в истории античной философии сформулировал понятие свободы. Он считал, что максимально свободным является тот, кто с помощью разума занимается самосовершенствованием. То есть, не будь рабом своего тела, не иди на поводу у своих физических желаний, умей обуздывать животные инстинкты, побори низменные страсти и пороки — и будешь ваистену свободен! А если ещё при этом будешь обладать душевным покоем и внутренней гармонией, то вообще не будешь страдать ни при жизни, ни после смерти.

Диоген и киники

Киники (в позднем произношении — циники) считали, что жить надо свободно, независимо ни от кого и ни от чего. Богатство, слава, роскошь, изнеженность, плотские удовольствия являются только временными явлениями, губящими душу, привязывающими к себе человека и уничтожающими его свободу. Поэтому, для достижения полного освобождения души и тела, истинный феласав должен жить максимально просто, довольствуясь лишь самым необходимым. Он должен послать на йух все блага цивилизации, все условности общества, любые душевные привязанности и всё то, что киники считали предрассудками. Только так человек станет абсолютно свободным и, следовательно, счастливым.

Самым выдающимся киником в этом плане был знаменитый Диоген. Для демонстрации своей свободы он сознательно (sic!) нарушал все моральные и нравственные установки общества, проявляя порой открытое презрение к древнегреческому быдлу. Причём месье знал толк в извращениях и вообще проявлял оригинальность. Например, вопреки общественным нормам мог нагло жрать на площади, заявляя при этом, что если можно голодать на площади, значит там же можно и утолять голод. Мог с похерфэйсом ссать на обидчика и срать в театре, говоря, что ничто естественное не может считаться дурным. Обожал гонять лысого на виду у всех, а в ответ на смущённые замечания восклицал: «Вот бы и голод можно было унять, потирая живот!». В общем, дядя развлекался как мог, наглядно демонстрируя свою свободную волю, и это лишь малая часть его проделок, о похождениях Диогена сохранились десятки анекдотов.

Зенон Китийский и стоики

Основатель стоицизма Зенон Китийский одним из первых философов обратил внимание на зависимость жизни и смерти человека от неких внешних сил. Например, здорового человека покусала бешеная собака, и он умер в страшных муках. Или отряд храбрых воинов плыл на корабле, как вдруг — ВНЕЗАПНО налетела буря, и корабль со всеми пассажирами утонул. Цветущий город разрушило неожиданным землетрясением, кого-то уебало молнией, etc… Почесав тыковку, Зенон коротко и ясно изрёк — это судьба! Неотвратимая, неумолимая и весьма часто жестокая по отношению к человеку. Но даже если и наступает Адъ и Израиль, человек всё равно может быть счастливым, главное — мужественно, стоически встречать удары судьбы. Родился ты рабом или уродом, нищим или больным — это было не в твоей власти. Умерла у тебя любимая дочь, сгорел дом, пропали все сбережения — это от тебя никак не зависело. Так какой смысл хныкать и размазывать сопли, будь мужиком, блеать! Это ж судьба, от неё не убежишь!

Тут-то Зенон и столкнулся с интересным парадоксом. Предыдущие философы показали, что понятие счастья неотделимо от свободы (пусть даже и внутренней, духовной). Спрашивается, как это можно совместить с неотвратимостью судьбы? Ведь если весь жизненный путь человека предопределён, то ни о какой свободе не может быть и речи. Свалился кирпич на башку — значит это кем-то уже заранее было предрешено. Следовательно, остаётся только смириться со своей участью и подчиниться. Можно даже и не помышлять об изменении хода событий своей свободной волей. Что делать!?

Почесал Зенон тыковку ещё раз, и озарило его! Да, сказал он, судьба человека на роду написана, всё предопределено. Но человек свободен в выборе своего отношения к судьбе! Он может принять её такой, какая она есть, а может не принять. В этом и заключается истинная свобода: нужно не просто смиряться с ударами судьбы, а осмысленно жить в таких условиях. Все поступки и решения должны согласовываться с тем, что неизбежно должно совершиться. Посему истинный стоик обязан «слушать» и «слышать» свою судьбу, ни в коем случае не сопротивляясь ей. Отсюда и знаменитая стоическая поговорка: «Желающего судьба ведёт, нежелающего — тащит».

Спиноза

«Мы свободны по необходимости»

Этот ЕРЖ строил свою философскую систему на понятии субстанции, подразумевая под ней Бога, который, в свою очередь, является самой природой во всех её проявлениях. Бог (субстанция) всегда является причиной самого себя. Субстанция постижима для человеческого разума, проявляет же она себя через атрибуты и модусы. Атрибутов у субстанции всего два — протяжённость и мышление. Каждый из этих атрибутов состоит из бесчисленного множества более мелких, частных проявлений самого себя — модусов.

Итак, всё в Боге и от Бога. При этом люди сохраняют абсолютную личную свободу, являющуюся модусом двух атрибутов, которые суть только проявления того, что уже произошло внутри субстанции. Всё происходящее с людьми уже произошло в Боге, а они лишь включены в логическую цепь событий, составляющих картину их жизни. Поэтому свобода человека заключается в умении быть самим собой, соответствовать своему предназначению, следовать своей природе. Необходимо осознать себя как часть единого, целого, вечного. Благодаря такому осознанию и постижению себя люди и становятся истинно свободными, причём эта свобода является полностью необходимой. Проще говоря — свобода по необходимости.

Если всё является только проявлением одного и того же божественного принципа, следовательно, ни о каких случайностях и тем более чудесах и речи быть не может. Все якобы «случайности» на самом деле являются видимостью, иллюзией воображения. Все события происходят с необратимостью и необходимостью, идущими от самой природы Бога.

В душе нет никакой абсолютной или свободной воли, душа определена так, чтобы желать чего-либо по причине, которая определена другой причиной, а та, в свою очередь, — ещё одной. И так — до бесконечности.

Взаимоисключающие параграфы налицо: Спиноза наделил человека свободной воли и в то же время обосновал детерминизм.

Лейбниц

«Всё к прекрасному в этом наилучшем из миров!»

Лейбниц видел мир, состоящий из особых духовных, наделённых сознанием частиц, «элементов всех вещей», как он сам их называл. Они же меметичные лейбницевские монады. Эти частицы заполняют собой всё пространство Вселенной, находясь в определённой иерархии по отношению друг к другу. По Лейбницу, сознание, которым обладают монады, присуще в той или иной степени всему живому и неживому миру. Следовательно, и монады соотносятся друг с другом в зависимости от уровня своего сознания. При этом ни одна из них не может воздействовать на другую.

Если монады никоим образом не взаимодействуют друг с другом, спрашивается, каким образом осуществляется взаимодействие всех вещей в мире, включая разумные и целесообразные действия человека в процессе его жизнедеятельности? Этой проблема уже вызывала разрыв шаблона у Декарта, пытавшегося объяснить взаимодействие материального человеческого тела с его нематериальным духом. Лейбниц также долго ломал голову, пока наконец не выдал свою не менее меметичную теорию о предустановленной гармонии.

Согласно этой теории, мудрым и всеблагим Богом было заранее задумано и спроектировано всё прошлое, настоящее и будущее во Вселенной. Каждое малейшее движение души или тела любого из людей уже давным-давно запрограммировано Богом, от начала веков всё уже было в сознании Творца. Почему же мир такой, а не иной? Потому, просвещал Лейбниц, что таким его сделал всеблагой Бог, а выбрал Он лучший вариант из бесчисленного множества возможных. Поэтому наш мир — наилучший из миров! Как бы не так, тогда откуда и почему в мире берётся зло? Если всё от Бога… Авотхуй, радостно разъяснял Лейбниц, в существующем в мире зле вины Бога нет и быть не может. Зло лишь воспринимается нами как таковое, ибо мы не можем увидеть весь план Бога, направленный только на созидание и добро. Поэтому — всё к прекрасному в этом наилучшем из миров!

Тут-то оптимист Лейбниц и попался в ловушку собственных софизмов. Действительно, сам же сказал, что Богу заранее обо всём известно, спрашивается, о какой свободе воли и выбора может идти речь? Лейбниц попытался совместить несовместимое — он утверждал, что свобода человеческой души заключается в том, чтобы зависеть только от самой себя, но не от чего-либо другого. То есть, все спонтанные действия монад в процессе своей жизнедеятельности и являются истинной свободой в лейбницианском мире. Но очевидно же, проблема так и не решается: если Богу известно всё заранее, то свобода души оказывается лишь иллюзией. Какой же смысл тогда в морали, нравственности, этике? Перед стеной этих вопросов Лейбницу оставалось только свалить всё на Бога, которого он так удачно было отмазал от совершающегося в мире зла: Его истинные планы всегда остаются неизвестными человеку.

Юм

Дэвид Юм раскритиковал закон причинно-следственных связей, показал, что никакой необходимости не существует, опроверг индукцию, в общем — полностью обосрал детерминизм. И в то же время…

Каждый человек, говорил Юм, обладает двумя основными способностями воспринимать природу — впечатлениями и идеями. Помимо них в природе человека также присутствуют страсти, напрямую зависящие от таких проявлений души, как удовольствие и боль. Все поступки человека Юм так или иначе относил к этим двум видам внутренних впечатлений. При этом даже самый волевой человек практически не в состоянии сопротивляться страстям, ибо «разум никогда не может противостоять страсти в управлении волей». Отсюда и соответствующее понимание свободы, которая, по Юму, является всего лишь отсутствием принуждения извне, спонтанностью. Нет ни свободы как необходимости, ни воли как преодоления страстей.

См. также

• Философия
• Атеизм
• Когнитивная психология