Участник:Berber/Тиберий и Гай Гракхи
Материал из Lurkmore
 | УДОЛИЛ!!!1 Эту страницу нужно удалить. Указана следующая причина: По запросу Если вы считаете, что эту страницу не нужно удалять, выскажитесь на странице обсуждения этой статьи. Администраторам: ссылки сюда, история (последнее изменение), удалить. |
 | Эта статья находится на доработке. Эта статья всё ещё не взлетела и не соответствует нынешним реалиям /lm/. Но добрый Berber приютил её в своём личном пространстве, и теперь она может Модераторам: выпустить Дата последней правки страницы: 17.05.2016 |
Тиберий и Гай Гракхи — два брата-акробата, тролли и демагоги, народные трибуны Древнего Рима. Своей бурной деятельностью спровоцировали гражданские войны, продолжавшиеся целый век и закончившиеся установлением Империи.
Содержание |
Семья
У победителя Ганнибала Сципиона Африканского была дочь Корнелия — студентка, комсомолка, спортсменка, наконец просто красавица. Сия ламповая тян досталась принцу на белом коне Тиберию Семпронию Гракху. Однажды муженёк увидал на своей постели пару змей, и прорицатели, покумекав, решили, что гадюк нельзя ни убивать, ни отпускать обоих сразу. Ибо если убить самца — умрёт Тиберий, если самку — то Корнелия. Вздохнул почтенный муж да и порешил самца, жинка-то ещё молодая, нехай живёт. Вскоре Тиберий умер, у юной вдовушки же осталось двенадцать душ детей. Но б-ги явно благоволили Корнелии, а потому в итоге деток у неё осталось только трое — дочь и сабжи, Тиберий и Гай.
Корнелия растила их настоящими мужыками, древние историки гарантируют это. Было между братанами много общего, были и различия, например, в манере произносить речи. Так фэйс, взгляды и жесты у Тиберия были мягче, при выступлениях он скромно стоял на месте, а его речь радовала слух и легко вызывала сострадание. Гай же был резвым как понос: он первым из римлян стал расхаживать по ораторскому возвышению и срывать с себя тогу, чтобы освободить руки для жестов. Говорил он грозно, страстно и зажигательно, постепенно терял контроль над собой, начинал орать и материться, в итоге сбивался и умолкал. Этакий древнеримский предшественник Алоизиевича. Чтобы избавиться от этой привычки, он ставил позади себя раба с флейтой, и когда тот замечал, что Гай повышает голос и готов вспыхнуть, то начинал играть тихую мелодию. Гай тут же убавлял громкость, приходил в себя и успокаивался.
Тиберий был старше Гая на девять лет, а потому его карьера началась раньше.
Тиберий Гракх
Тиберий Семпроний Гракх (лат. Tiberius Sempronius Gracchus; 162 — 133 до н. э.) сначала проявил себя во время Третьей Пунической войны, первым взойдя на крепостную стену Карфагена, затем воевал против испанской Нуманции, где также весьма отличился. Но под Нуманцией римляне терпели скорее фэйлы, чем вины, для исправления ситуации в Испанию отправили сурового Сципиона Эмилиана Африканского, родственничка Тиберия.
Тиберий и Сципион недолюбливали друг друга, впрочем, до открытой вражды дело никогда не доходило. Есть мнение, что с Тиберием и не случилось бы несчастья, если бы с ним был Сципион. Но тот махал гладием под Нуманцией, когда Тиберий был избран народным трибуном и стал предлагать свои законы.
Приватизация по-римски
В результате многочисленных войн Рим захватывал земли, которые частично продавал, частично обращал в общественное пользование и делил между нищебродами. За пользование землёй платился налог. Но олигархи стали платить больше, а потом прибрали почти всю землю через подставных лиц, попячив нищебродов. Обедневших, но свободных граждан ссаными тряпками сгоняли с насиженных мест, им оставалось идти разве что в армию. Невозможность прокормить себя и семьи приводила к неизбежному падению рождаемости. И вскоре в Италии стал ощущаться дефицит свободного населения, зато росло число рабов.
И вот когда Тиберий ехал в Нуманцию, он видел опустевшую землю и пахарей с пастухами, одних варваров, рабов, обрабатывавших земли богачей. А последствия такого беспредела наглядно проявились под Нуманцией — римская армия полностью разложилась и осаждала этот Мухосранск двадцать лет! И это после некогда победоносных войн. А всё дело в том, что в армию набирали только свободных граждан да ещё и по цензу, с вооружением за свой счёт. Потому зажиточные крестьяне и считались по традиции лучшими воинами. А теперь набирать стали меньше, призывники не могли позволить себе нормальное вооружение и почему-то не горели желанием проливать кровь за Res Publica.
Нужно было срочно выправлять ситуацию. Разговоры об аграрной реформе ходили давно, но никто не решался бросить вызов элите. Лишь Гай Лелий, кореш Сципиона Эмилиана, предложил было проект реформы, но, натолкнувшись на сопротивление олигархов, отказался от своих намерений.
Тиберий, лично насмотревшись на все эти безобразия и осознавая, в какую жопу катится Республика, предложил следующее: арендовать позволяется не более 500 югеров земли, плюс ещё по 250 югеров на двух взрослых сыновей, итого тысяча. Излишки общественной земли изымаются и делятся между нуждающимися — по 30 югеров на семью, что достаточно для создания крепкого хозяйства.
Впервые в римской истории был поставлен вопрос не о разделе земли, захваченной у врага, а о перераспределении той, что уже имела владельцев. В данном случае аграрный закон и революция означали одно и то же.
Я запрещаю!
Тиберий форсил свой законопроект, колхозники радовалось, олигархи же высрали тонну кирпичей, обвиняя Тиберия в подготовке смуты и государственного переворота. Для противодействия Тиберию они привлекли на свою сторону народного трибуна Марка Октавия.
Тот наложил veto на проект пересмотра итогов «приватизации». Тиберий в высшей степени фалломорфировал от такого поступка коллеги и внёс новый законопроект, по которому предполагалось освободить все земли, когда-либо приобретённые в обход прежних законов. Ежедневно Тиберий и Октавий срались друг с другом. Октавий был неумолим, тогда Тиберий опечатал казну и объявил о прекращении полномочий всех чиновников, кроме народных трибунов, до тех пор, пока законопроект не пройдёт голосования. Октавий не изменил своей позиции, обсуждение закона в сенате также закончилось безрезультатно.
Тогда Тиберий поставил на голосование в Народном собрании следующий вопрос: народный трибун, конечно, может наложить вето на что угодно. Но с хуя ли, дорогие товарищи, народный трибун Октавий занимает должность, призванную защищать интересы народа, но на практике действует во вред ему. Стало быть, народ имеет право лишить его должности?
Так и вышло. Народное собрание проголосовало об отстранении Октавия и принятии законопроекта Тиберия.
Олигархи наносят ответный удар
Вскоре начала работу аграрная комиссия. Тем временем умер царь Пергама, завещавший свои владения Риму. Тиберий тут же предложил разделить царскую казну между гражданами и заявил, что городами бывшего царства должен распоряжаться норот. У сенаторов бомбануло, и весьма неслабо: кто ты такой, чтобы вмешиваться в прерогативы сената! А между тем срок полномочий Тиберия подходил к концу. Реформа только начиналась, а врагов он нажил уже достаточно. Перед глазами маячила повестка в суд…
Тиберий решил вторично избираться на должность народного трибуна. В принципе, это не запрещалось, но уже давно не было прецедентов, что вызвало новый повод для нареканий. Тиберий же продолжал заискивать перед быдлом, предлагая новые соблазнительные законы.
В день выборов начались беспорядки. Ближайшие к Тиберию люди начали вооружаться подручными средствами, стоявшие же дальше ничего не понимали. В ответ на их крики, Тиберий, будучи не в состоянии перекричать толпу, коснулся рукой своей головы. Тем самым он дал понять, что его жизнь в опасности. Но его противники тут же помчались в сенат с известием: царскую корону требует, сучёныш! Сенатор Сципион Назика Серапион призвал консула быстро, решительно защитить государство и свергнуть тирана. Консул ответил, что сначала надо разобраться, тогда Назика воскликнул: «Ну что ж, если глава государства — изменник, тогда все, кто готов защищать законы, — за мной!»
Сенаторы, вооружившись дубьём, камнём и скамьём, двинулись к Капитолию, раздавая живительных пиздюлей всем, кто попадался на пути. И никто не осмелился оказать сопротивление, Сенат всё-таки!
Погибло в тот день около трёхсот человек, включая Тиберия. Так начались гражданские войны в Древнем Риме.
Я требую продолжения банкета!
Сципион Эмилиан Африканский, получив под Нуманцией известие о гибели Тиберия, процитировал «Одиссею» Гомера: «Так да погибнет любой, кто свершит подобное дело». Позже, когда в Народном собрании ему задали вопрос, что он думает о смерти Тиберия, Сципион отозвался о его деятельности с неодобрением. Быдло возмущённо прервало Сципиона, чего раньше никогда не было, сам же он фалломорфировал настолько, что обматерил народ.
Работа аграрной комиссии продолжалась, в основном благодаря поддержке видных аристократов, ведь среди них тоже было много безземельных. Раздел земли затронул интересы италийцев, и они обратились за помощью к Сципиону Эмилиану. Поскольку италийцы оказывали большую помощь Сципиону в его походах, тот не решился отказать им и всячески саботировал деятельность аграрной комиссии.
Народ прихуел от такого кидалова со стороны родича Тиберия. А Сципион Эмилиан в один прекрасный вечер положил возле себя дощечку, на которой он собирался ночью набросать речь, а утром его нашли мёртвым, по словам Веллея Патеркула, со следами удушения на шее. Аппиан добавляет, что это было делом рук Корнелии, матери Тиберия. О смерти покорителя Карфагена и Нуманции не было произведено никакого расследования, и он даже не удостоился погребения за государственный счёт.
Вскоре был провален законопроект о предоставлении италикам прав римского гражданства. На этом вроде бы всё и успокоилось.
Гай Гракх
Гай Семпроний Гракх (лат. Gaius Sempronius Gracchus, 153 — 121 до н. э.) с момента гибели старшего брата жил тихо и уединённо, даже не помышляя о политике. Но однажды во сне ему явился Тиберий и сказал: «Ну и какого хуя ты медлишь? Быстро тащи свою жопу на выборы, быдло должно быть счастливо!»
В 123 году, спустя десять лет после гибели Тиберия, Гай был избран народным трибуном. Он постоянно напоминал римлянам о том, какой респект раньше оказывался трибунам. «А у вас на глазах, — восклицал он, — Тиберия насмерть били дубьём, а потом с Капитолия волокли его тело по городу и швырнули в реку, у вас на глазах ловили его друзей и убивали без суда!»
Взбудоражив народ такими речами, Гай внёс два законопроекта: о запрете занимать магистратуры тем, кого отрешили от должности (камушек в огород Марка Октавия) и о праве судить магистрата, изгнавшего гражданина без суда (камушек в огород преследователя гракханцев Попиллия Лената). Попиллий решил не искушать судьбу и съебнул из Италии, а второй законопроект Гай отозвал сам, сказав, что милует Октавия по просьбе матушки Корнелии. Гай очень чтил мамочку, однажды он сказал одному из своих врагов: «Ты смеешь хулить Корнелию, которая родила на свет Тиберия Гракха?!» А поскольку у собеседника была репутация ахтунга, продолжал: «Как у тебя только язык поворачивается сравнивать себя с Корнелией! Ты что, рожал детей, как она? А ведь в Риме каждый знает, что она дольше спит без мужчины, чем мужчины без тебя!» Nuff said.
Гай проводил новые законы, направленные на подрыв могущества сената, особенно доставив поцреотам законом об основании колонии на месте разрушенного Карфагена. Народ любил Гая всё больше и больше, в итоге он легко переизбрался на должность народного трибуна. Сенаторы отреагировали достойно и решили вышибать клин клином.
И вот народный трибун Марк Ливий Друз выступил со следующими законопроектами: основать в Италии и на Сицилии целых двенадцать колоний, освободить колонистов от арендной платы за землю, ограничить телесные наказания в армии. Выступая перед народом, Ливий уверял, что сенат полностью одобряет его предложения. Тот факт, что в Италии элементарно не хватило бы земли для строительства такого количества колоний, осознали позже, зато сенаторы достигли главной цели: быдло поверило, что именно Ливий является истинным защитником народа. Пытаясь спасти рейтинги, Гай предложил даровать италийцам римское гражданство, но, как и раньше, законопроект с треском провалился. Рейтинг Гая упал ниже плинтуса.
Казалось бы, при чём здесь Карфаген
|
А в то время в Африке божество, как сообщают, всячески противилось новому основанию Карфагена, который Гай назвал Юнонией, то есть Градом Геры. Ветер рвал главное знамя из рук знаменосца с такой силой, что сломал древко, смерч разметал жертвы, лежавшие на алтарях, и забросил их за межевые столбики, которыми наметили границы будущего города, а потом набежали волки, выдернули самые столбики и утащили далеко прочь. |
| Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Тиберий и Гай Гракхи |
Неудачи продолжали преследовать Гая. Очередные выборы в трибуны он зафэйлил, как и брата, его обвиняли в стремлении к царской власти, продолжались нападки на закон об основании колонии в Карфагене. Свежеиспечённый консул Луций Опимий собирался отменить законы Гая. В назначенный день сторонники и противники Гая собрались на Капитолии. Когда консул приносил жертву богам, один из его ликторов сказал гракханцам: «Ну, вы, негодяи, посторонитесь, дайте дорогу честным гражданам!» Чтобы быдло лучше поняло, он показал условный знак до локтя. Ликтора тут же захерачили длинными палочками для письма.
Опимий с троллфэйсом на другой день созвал сенат, вынесший постановление senatus consultum ultimum, призывавшее консула взять и уебать «бунтовщиков».
Гракханцы тоже не теряли времени даром и собрали сторонников. Начался махач, в котором приняли участие вспомогательные войска (чужеземцы пиздили римских граждан!). Гай, не в силах видеть происходящее, ушел в храм Дианы и там хотел стать героем, но друзья удержали его. Тогда, преклонив колено и простерши руки к богине, Гай проклял римский народ, моля, чтобы в возмездие за свою измену и чорную неблагодарность он остался рабом навеки. Ибо множество крыс-кунов сразу же переметнулись на сторону врагов Гракха, едва только было обещано помилование.
Враги наседали, друзья отправили Гая с рабом дальше, а сами задерживали преследователей до принятия истинной веры. Гай успел добраться до маленькой рощицы, посвящённой богиням возмездия Фуриям, и там раб убил сначала Гая, потом себя. Есть мнение, что их таки взяли живьём, но раб так крепко обнимал господина, что их невозможно было разнять, и порешили обоих.
Ещё до битвы объявили: кто принесёт головы Гая и его сторонника Фульвия, получит столько золота, сколько весит каждая голова. Некий Септумулей не упустил случая нажиться: он удалил моск Гая и залил череп свинцом. Когда голову взвешивали, весы показали почти 6 кг.
Последствия и значимость™
Тела гракханцев отправились на корм речным рыбам, их имущество конфисковали (а у жены Гая конфисковали даже приданое), жёнам запретили оплакивать мужей. Консул Опимий снёс КЕМ старый храм Согласия и за счёт конфискованного у гракханцев имущества отгрохал новый. Жертвами последующих судебных расправ стали почти три тысячи человек. Так закончилось гракханское движение.
Чего же добились Гракхи? Считается, что благодаря их реформам землю получило около 50 тысяч крестьян, не считая членов их семей, или 13 процентов римских граждан. Учитывая условия, при которых проводились реформы, это весьма неплохой результат. Во всяком случае процесс разорения крестьянства замедлился.
Ещё одно важное последствие гракханского движения заключалось в усилении демократии: Гракхи проводили свои законы через Народное собрание, не считаясь с мнением сената. Также увеличилась роль contiones — в условиях начинающейся смуты давала знать о себе власть улицы.
Тиберий и Гай наглядно показали, какой властью может обладать народный трибун. Следующее бурление говн начнётся уже через двадцать лет после гибели Гая, и опять кашу заварит народный трибун — Луций Апулей Сатурнин. К нему присоединится Гай Марий… но это уже совсем другая история…
См. также
Ссылки
- Аппиан. Гражданские войны. Книга I
- Веллей Патеркул. Римская история. Книга II
- Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Тиберий и Гай Гракхи