Портал:Ниасилили/Детерминизм

Материал из Lurkmore

Эта статья находится на доработке. Эта статья всё ещё не взлетела и не соответствует нынешним реалиям /lm/. Если 20.02.2016 не наступит решительного улучшения, статья подлежит безоговорочному уничтожению. Модераторам: сжечь, выпустить Дата последней правки страницы: 31.01.2016

Суть

Детерминизм (от лат. determinare — определять, ограничивать, отделять) — учение, согласно которому всё в этом мире происходит в силу предшествующих причин. Является ныне презираемым отчимом научного метода. Заклятый враг учения о свободе воли.

Немного истории

Фатализм

Мойры — греческие богини судьбы. Тема сисек раскрыта.

С тех пор, как у людей проявился интерес к философии, они заметили, что в окружающем мире не всё так просто. Как будто всё взаимосвязано, одно тянет за собой другое, даже явления, кажущиеся случайными, на самом деле имеют какую-нибудь простую и объективную причину.

На заре своего умственного развития человечество не могло объяснить причин всего необъяснимого. А так как багаж накопленных знаний был весьма незначительным, и, соответственно, ещё не годился для полного и удовлетворительного ответа на интересующие вопросы, то неудивительно, что люди стали фантазировать. И привели их эти фантазии к мысли о неких всемогущих существах, которые и являются причиной всего. Так появились боги, а вместе с ними и религия.

Долгое время идея божества полностью удовлетворяла человечество. Как образовался мир? Его сотворил бог. Почему Солнце встаёт на востоке и садится на западе? Это бог каждый день едет на своей огненной колеснице. Почему гром гремит и молнии сверкают? Это бог испытывает butthurt. Etc.

Чем больше явлений приписывалось божествам, тем сильнее и могучее они становились. И однажды человек полностью вверил себя богам и решил: раз они такие всемогущие, значит, наша судьба полностью находятся в их руках, ведь им не составит труда изменить её или как-то на неё повлиять. Пофантазировав ещё немного, человек догадался: ёпта, они же заранее уже всё определили и предназначили каждому свою участь! А иначе как ещё объяснить все эти странности. Почему один живёт долго, а другой мало? Почему кто-то пашет как проклятый и по жизни нищеброд, а другой всю жизнь нихуя не делает и загребает себе все ништяки? Почему один силён и ничем не болеет, а другой постоянно загибается от всяких болячек? Ответ прост: судьба-с. Так предначертано свыше. И предначертанное обязательно исполнится. Почему так, а не иначе — не нашего ума дело, ИМ виднее. И не надо вмешиваться в предопределённый ход вещей, всё равно всё случится так, как и должно случиться.

Так появился фатализм.

От фатализма к детерминизму

Часовая Вселенная

Со временем ушлые людишки заметили, что предопределено всё не просто так, но в силу какой-то причины. Уже атомист Демокрит говорил, что «предпочёл бы найти одно причинное объяснение, нежели приобрести себе персидский престол». Он выступал против случайности и видел фатализм в понимании действия законов природы. Аристотель пошёл ещё дальше и выдал на-гора учение о четырёх видах причин: формальных, материальных, движущих и целевых.

Постепенно люди накапливали всё больше знаний, додумались изобрести научный метод и ВНЕЗАПНО поняли: мир предсказуем! То есть, для данного набора обстоятельств есть только один возможный (и предсказуемый) исход. Это и есть детерминизм. От фатализма он отличается следующим: фаталист верит в предопределение и объясняет предначертание указанием из ZOG «свыше». Детерминист же верит, что можно узнать конкретную причину, по которой всё произойдёт именно так, а не иначе.

В качестве примера детерминированной системы можно привести сочетание законов механики Ньютона и закона всемирного тяготения того же Ньютона. Допустим, мы применим эти законы к единственной планете, вращающейся вокруг звезды, и запустим планету с заданного места с заданной скоростью. Тогда мы сможем предсказать, где она будет в любой момент времени в будущем. Введём в систему ещё пару-тройку планет, кучку астероидов и мешок спутников планет. Задача сильно усложняется, ведь каждое тело действует на все остальные. Но система остаётся детерминированной — она всё так же описывается теми же уравнениями движения, просто их становится больше.

Жёсткий детерминизм, или демон Лапласа

Лаплас предпочитал только хардкор, только жёсткий детерминизм

Идея «часового механизма Вселенной» весьма доставляла учёным мужам. Одним из них был французский математик Лаплас, абсолютно невменяемый детерминист, предложивший мысленный эксперимент: если бы гипотетическое разумное существо могло узнать положение и скорость каждой частицы во Вселенной в некий момент времени, то оно смогло бы совершенно точно узнать эволюцию Вселенной как в прошлом, так и в будущем. Это существо впоследствии назвали демоном Лапласа. Сам Лаплас считал, что внешние причины и факторы, действующие на материальную систему и её начальное состояние, жёстко и однозначно определяют её развитие, историю всех дальнейших событий и состояний.

Критика

Английский философ Дэвид Юм разнёс классический детерминизм в пух и прах, заявив, что необходимость причинности — это вымысел нашего ума. Ибо реально мы не наблюдаем универсальной причинной необходимости, мы можем наблюдать только неоднократное соединение одних событий с другими, смежность этих событий в пространстве, а также предшествие одних событий другим по времени. Всё остальное мы не наблюдаем, а фактически домысливаем к эмпирически фиксируемым событиям. Если забить болт на эту метафизику, то получается, что идея причинной необходимости заключается всего лишь в ожидании того, что за сходными причинами будут следовать сходные действия. То есть, соединение событий может наблюдаться, а необходимость — нет.

Поппер зашёл с другой стороны и предложил сравнить два объекта: облака и часы. Часы символизируют физические системы, поведение которых регулярно и точно предсказуемо. Но разве возможно столь же точно предсказать появление и исчезновение облаков, ураганы или извержения вулканов? Хотя эти явления также подчиняются физическим законам, они мало напоминают работу механизмов. А теперь представим, что все остальные вещи, явления и процессы располагается между этими крайними полюсами — облаками и часами. К примеру, логично будет поместить животных ближе к облакам, а растения — поближе к часам. Лапласовский детерминизм утверждает, что все «облака» на самом деле есть «часы». Но по сути мир является взаимосвязанной совокупностью из облаков и часов, где даже самые лучшие часы имеют нечто «облакоподобное».

А что учат другие традиции?

Судя по сутрам, детерминистов троллил ещё Будда. Окончательно допилил критику в III веке нашей эры Нагарджуна, проживший по одним данным 100, а по другим 500 лет (широко жил йогин Нагарджуна!). Он беспощадно атаковал детерминизм сразу с двух сторон.

Во-первых, само разделение событий в мире на причины и следствия означает, что мы выделяем отдельные события. А как мы их выделяем? Например, война может считаться событием, а может и процессом. Понятно, что любые процессы попросту начинаются и переходят в другие, а на какие факты мы их разрежем, зависит только от нас. Примерно как Южный океан — кто-то выделяет, а кому-то достаточно просто южных заливов и морей.

Во-вторых, раз любое наше рассуждение — это заведомо модель события, а не полное его описание, то нет ничего удивительного в том, что в новостях каждый день что-то пишут, а по сути ничего не меняется. Или в том, что в транзисторе происходят квантовые процессы, которые вероятностны, а вот собранный из них зомбоящик вполне предсказуем (пока не сломается). Так что, с одной стороны, все процессы недетерминированны, и с любым может случиться ВНЕЗАПНАЯ НЁХ. Но с некоторыми процессами они случаются так редко (например, с планетами), что их орбиты вполне предсказуемы.

Мусульманские богословы считают детерминизм хуитой, на которую правоверному мусульманину и внимания обращать не стоит. Ведь Аллах неизмеримо велик и мудр и для него не проблема сотворить любое чудо, причём так, что никто ничего и не заметит.

Детерминизм и наука

Детерминизм, в том числе в самой упоротой, лапласовской форме сыграл огромную роль в формировании науки, причём не какой-то конкретной, а вообще науки как деятельности. И действительно, если на всё воля Божия есть причины, то эти причины можно изучать, и будет всем счастье. Как только причины будут изучены, наступит благорастворение воздухов, и получим абсолютное знание о мире, о том что было, что будет и чем сердце успокоится. Из этой идеализированной, не сказать идеалистической картины, вырисовывалось одно очень важное следствие, которое и привело собственно говоря к науке: наблюдая за окружающим миром мы можем задавать не только вопросы «что и как происходит?», но и «почему это происходит так, а не иначе?». Собственно говоря, поиск ответов на вопросы «почему?», то есть установление и изучение причин наблюдаемых явлений, и есть предмет науки. Если же мы чего-то не можем предсказать, то просто не все причины знаем, или не можем посчитать, или точности измерений не хватает. Поэтому надо пилить матан и улучшать показометры.

Первый звоночек прозвучал в конце XIX века. Страшно подумать, но в то более-менее просвещённое время не все научные зубры разделяли «молекулярно-корпускулярную теорию», считали атомы и молекулы умозрительной выдумкой, без которой можно обойтись, а значит выдумкой не нужной. Но были и другие, Больцман, например, которые сказали: ну и хрен, что не можем измерить начальные условия для каждой частицы; мы можем описать систему в целом, не заморачиваясь с отдельными атомами. Результатом стала термодинамика и статистическая физика. А в термодинамике появились необратимые процессы. Грубо говоря, одно и то же состояние системы могло быть следствием разных начальных состояний, то есть из состояния системы в будущем нельзя определить состояние системы в прошлом. Ах ты ж ёбаный ты нахуй, демон Лапласа лишился сверхспособности рассчитывать прошлое. Не все разделяли эту точку зрения, и Больцман был подвергнут травле, впал в депрессию и повесился на шнурке от штор. Потом, конечно, вклад оценили и признали гением.

Дауну дали цветные мелки и ЛСД (спойлер: На самом деле — это орбиты трёх абсолютно одинаковых тел, изначально находившихся в вершинах равностороннего треугольника)

Нельзя сказать, что в XIX веке не изучали случайные процессы, как раз-то в его начале Гаусс придумал функцию имени себя, настолько эпическую, что в теории вероятности такое распределение стали называть нормальным. А в середине этого же века Мендель вывел первые законы природы, имеющие вероятностный характер. Какого цвета будет цветок вот из этой горошины — хуй его знает, но если горошин будет много, то во втором поколении цвета будут в пропорции три к одному. Но законы Менделя были благополучно забыты (переоткрыты заново только спустя полвека), и действительно, если всё зависит от воли случая, то это не закон, а какая-то хренова закономерность. А демон Лапласа нашептывал, что случайные процессы только кажутся случайными, а на самом деле есть скрытые, пока ещё, причины, и вот как только их установим, то сможем сказать, какого цвета будет цветок вот из этой конкретной горошины. Поэтому снова пилим матан и улучшаем показометры.

Ну и напилили матана, например, уравнение Навье-Стокса (за общее решение которого, да хуй с ним с общим решением, даже за доказательство отсутствия общего решения, всё еще корячится премия в миллион совсем не условных долларов СШП), некоторые решения которого приводили к тому, что самые незначительные отклонения в начальных условиях вели к значительным, кардинальным изменениям состояния в будущем, возникала всякая турбулентность, вихри, причем когда, где и какой силы — зависело от мельчайших изменений в начальных условиях. Да и с такой простой штукой как движение в поле гравитации творилась какая-то невразумительная хренота: при некоторых начальных условиях орбиты становились вида «дауну дали цветные мелки и ЛСД». Такой поворот ухудшил здоровье демона Лапласа. Но какой же он подсказал вывод? Очевидно, надо более точно задать начальные условия. Поэтому пилите матан, Шура, пилите! И показометры улучшайте!

Дифракция электронов

◄ ►

Куда попадёт следующий, не знает даже Б-г

Но если электронов много, картинка будет такой

Зашибись, улучшили показометры, начали изучать мельчайшие частицы. И намерили этими показометрами что-то такое, что не лезло ни в какие ворота существующих теорий. Запилили ещё одну новую, квантмех, она как-то объяснила наблюдаемые показания, но сорвала головы и упиздошила демона Лапласа почти до реанимации. Например, Гейзенберг вывел принцип неопределённости имени себя, который гласит, что нельзя одновременно точно измерить импульс и координату частицы. О-па! А это значит, что нельзя в точности задать начальные условия. Гении с сорванной башней начали троллить квантмех, придумывая всякие парадоксы. Надо сказать, что это нормально и даже необходимо — таким способом теория проверяется на внутреннюю непротиворечивость. Чтобы потроллить квантмех расовый земляк Гейзенберга, Шрёдингер, придумал котика и уравнение имени себя любимого. Котика просто пожалели, а на уравнение Шредингера одна часть научного сообщества сказала: «Офигеть! Это именно то, чего не хватало», и записала тролля в отцы-основатели. Другая же часть сказала: «Стоп-стоп, это же означает, что события на самом деле случайны, а не кажутся такими. На самом деле, Карл!». Им ответили: «Да и хрен с ними, пусть будут случайными, вероятность считать умеем, нам достаточно». Демон Лапласа издал предсмертный хрип. Но вмешался Эйнштейн и ещё два каких-то ЕРЖ, которые не согласились с такой постановкой вопроса, и в 1935 году придумали очередной парадокс, кагбэ намекавший, что у частиц есть скрытые параметры, которые всё и детерминируют. В предсмертных хрипах демона Лапласа разобрали, что нужно пилить мата… Ну ты понел.

Нужный матан пилили почти тридцать лет до 1964 года, когда некто Белл вывел и доказал неравенство, конечно, имени себя. Стало всё просто: выполняется неравенство — есть дополнительные параметры; не выполняется — нет дополнительных параметров, и нет детерминизма. Ещё восемь лет улучшали показометры, пока в 1972 году не поставили эксперимент, который и показал: неравенство не выполняется. Тяжело больной демон Лапласа подох окончательно, но перед этим научные деятели вынули из него душу в виде принципа причинности (который оставили себе), а мумифицированный трупик сдали в Кунсткамеру в отдел забавных заблуждений, где он и находится между дистиллированным флогистоном и светоносным эфиром. После чего продолжили пилить матан и улучшать показометры.

Конечно, напили всякого интересного, типа марковских процессов или теории детерминированного хаоса.

Свобода воли и причинность

Принцип жёсткого детерминизма однозначно предполагает отсутствие свободы воли, ведь в детерминированной системе всё взаимосвязано и нет места случайностям. Соответственно, любые действия человека заранее предопределены, потому что имеют в своей основе какую-либо причину. И всё же, человек иной раз с виду ведёт себя настолько иррационально, что легко может сложиться впечатление, опровергающее любые предсказания о его поведении.

У человека, по мнению некоторых роботоненавистниов, всё же есть свободный выбор, но даже они не отрицают причинность. Например, мы не можем сделать выбор свободно плавать под водой как рыбы или летать по воздуху как птицы, так как это невозможно в силу нашей биологической природы. Должен быть выбор между реальными вариантами поведения, тогда и проявляется свобода воли. И, казалось бы, такие варианты возможны, поскольку люди, обладая сознанием, являются существами действующими, живыми, что приводит к способности служить причиной собственных действий. Когда люди делают выбор, то сами действуют как порождающие причины тех действий, которые они осуществляют, забывая, однако, что человеческое сознание есть порождение мозга, материального объекта, жёстко детерминированного физическими (атомы), химическими (молекулы), биологическими (клетки) факторами и, объединяющими их в конце концов, законами психики.

На самом деле проблема «свободы воли» куда более серьёзна, чем кажется на первый взгляд. Суть в следующем: что бы ни делал человек, он делает потому, что он этого хочет, то есть, он раб своих желаний, заданных ему от природы. И даже если он делает не то, что хочет, значит, у него просто есть другое желание, которое сильнее первого. И вся его свобода — в выборе способов удовлетворения своих желаний. Однако же, очевидно, что из всех способов человек выберет тот, который считает лучшим, а значит, свободы воли опять-таки нет.

Если же исходить из того, что причинность есть не всегда, а бывает лишь слепой случай, то, опять-таки, свобода воли наёбывается, ибо нельзя считать чьей-либо «волей» то, что происходит случайно.

Но у философов, как обычно, всегда есть в запасе ещё версии…

В культуре

Демон Лапласа в Rozen Maiden

• «Легенды и мифы Древней Греции». Идея неотвратимости Судьбы (Фатума) прослеживается почти во всех мифах, наиболее примечателен в этом плане миф об Эдипе. И Эдипу, и его отцу была предсказана судьба, оба попытались избежать её… и в итоге совершили действия, приведшие к точному исполнению предсказания.
• «Задиг, или Судьба» Вольтера. Юноша Задиг странствует по Ближнему Востоку, попадая из одной передряги в другую. Он клянёт жестокую судьбу, но постепенно выясняется, что в мире всё происходит не просто так, ведь даже плохое приводит к хорошим последствиям и наоборот. Объяснения причинности в мироустройстве ангелом, которого встречает Задиг, являются прекрасным примером детерминизма.
• «Жак-фаталист и его хозяин» Дени Дидро. Безымянный хозяин и его слуга Жак отправляются в путешествие, и, чтобы развеять скуку долгого пути, Жак рассказывает охуительные истории своих любовных похождений. На словах Жак уверен, что всё происходящее в мире какбе записано «наверху» в большом, постепенно разворачивающемся свитке. В то же время Жак придаёт большое значение своим поступкам и не является пассивным наблюдателем. Несмотря на название произведения, критики отметили философию Жака как детерминизм чистой воды.
• Глава «Фаталист» романа «Герой нашего времени» Лермонтова. Ещё один, несмотря на название, хороший пример детерминизма. Несмотря на все разглагольствования о судьбе и фатализме, поступки героев жёстко детерминированны, что в итоге и приводит к гибели Вулича.
• «Терминатор». Чтобы изменить настоящее, люди и машины засылают своих представителей в прошлое, которые своими действиями в итоге и создают ужасное будущее.
• «Меланхолия Харухи Судзумии». Все сюжетные арки, связанные с путешествиями во времени. Особенно примечателен 7-й том ранобэ: прибывшая из будущего Микуру Асахина рассказывает Кёну все его действия, на первый взгляд абсолютно бессмысленные, которые он совершит в течение недели. ИЧСХ, он действительно совершенно точно всё исполняет в силу конкретных, определённых причин.
• «Puella Magi Madoka Magica». Как бы ни пыталась Хомура Акеми изменить будущее, в итоге всегда получался закономерный и весьма печальный для всех конец. А в заключительном эпизоде Кюбэй прекрасно раскрывает суть детерминизма.
• «Rozen Maiden» же! Демон Лапласа в виде антропоморфного кролика появляется как второстепенный персонаж, хотя кроме названия к Лапласу и детерминизму фактически не имеет никакого отношения.

См. также

• Философия
• Адвайта

Примечания

1. ↑ Последнюю фразу Сенека перевёл на латынь как «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt», сделав из неё мем «Желающего судьба ведёт, нежелающего — тащит».