Копипаста:Мечты анонимуса

Материал из Lurkmore

Хочу высказаться относительно ангелов и их ебарей, и немного подбодрить задротов, и просто боящихся подойти к девушке в определенный момент, и незатейливо побеседовать.

Вот вы все здесь беспокоитесь, мол, да, я — никчемное красноглазое говно, девушки-богини никогда не удостоят меня хотя бы единым взглядом, и втайне тихонько плачете от того, что ту самую богиню-тян ебет какое-то быдло, быдло, зачастую неспособное написать хоть одно предложение без орфоргафических и пунктуационных ошибок, быдло, которое убеждено, что все люди, заинтересованные в компьютерной и информационной сфере, непременно являются программистами, быдло, которое не может даже осуществить в уме элементарное сложение трехзначных чисел. Быдланы, горячо убежденные, что сиськи — это ВСЁ, а фильм «Zeitgeist» глаголит непреложную истину, исходя лишь из того, что его показ вроде бы как воспретили. И именно, они, они, а не вы, новое поколение сверхлюдей с уникальными способностями интеллекта, готовые доставлять бесконечные ласки и приятности своему Ангелу, они, однополушарные альфы, могущие похвастаться лишь гривой черных волос, ниспадающей на мускулистую грудь, и ничем, блядь, больше, сука, ничем (!), они ебут, нагло и без тени смущения поябывают вашего Ангела, а она лишь тоненько постанывает и подвиливает своей похотливой попкой в такт упругому узловатому молодецкому члену.

А глядя на вас, таких умных, интеллектуальных и грамотных, она всего лишь старается выдавить улыбку и бросает суховатый и скудный «привет.» в вашу сторону. Однако, несмотря на все это, ваша Богиня спустя несколько лет узнает, о, она непременно узнает, что тот альфа, за которого она вышла замуж, не интересуется ничем, кроме секса в миссионерской эгоистической позе и спорта, с умилением вспоминая реминисценции школьных спортивных побед, пиво, и шлюх в подворотне, льстиво жмущихся к ним после. Они будут восседать на кресле, этакие окрякшие мужичонки, бывшие ранее грозой всего района и местной школы, и глядеть этот ебаный спорт, потягивая ягу, и восхваляя молодые славные года, проведенные в ПТУ. Они не способны сделать своей уставшей, измаявшейся на четырех работах, немного пополневшей, чуть с морщинками жене, эротический массаж, они не сумеют сделать ей куннилингус, поласкать язычком изнывающий от желаний анус.. Волосатое погрузневшее потное тело будет просто вставлять свою палку и ритмично, но донельзя тривиально побеывать свою женушку, а она, из жалости постанывающая и подмахивающая, будет с печалью вспоминать ТОГО САМОГО задротика, что когда-то, кажется уж в минувшем веке, глядел на нее восторженным влюбленными глазами и мнил ее богиней. А когда окрякший алкоголик-муж (тот самый бывший альфа), в своей пьяной горячке начнет нещадно бить по ебалу своей бедной женушке, то она попросту зарыдает, зарыдает, вспомня того самого задротика, с которым она, весьма вероятно, была бы счастлива, и приходя с работы, он бы с любовью массировал ее попку, поглаживал спинку, плечи, увлеченно и мягко покрывал поцелуями колечко ануса. Слезы будут капать на грязную кафельную плитку, а в них, точно отражение из прошлого, возникнет образ того самого молодого человечка, беззаветно любящего ее. И вот, кое-как отпросившись у строгих начальников с работы на один день, в ущерб и без того скудноватой зарплате, она вдруг позвонит вам в дверь, да, вы наконец-то услышите звонок, тот, о котором вы так долго в годы своей задротской юности горевали и печалились, отлично понимая, что его не будет НИКОГДА..

Перед вами предстанет Ваш Ангел, Ваша Богиня юношеской эпохи. Теперь это уже не та милая улыбчивая девушка, что раньше восторженно и умиленно обнимала всех, почти всех, кроме ТЕБЯ в знак приветствия, с непреходящей искоркой во взоре. Ныне её лицо уже покрылось мелкой сетью морщинок, слегка осунулось, и в глазах поселилась какая-то грустинка. Она обовьет тебя своими руками, поцелует в щечку, но ты, глядя на ее уже отвислые дрябловатые груди, на ее лицо, торопливо прикрытое косметикой, на пожелтевшие, уже начинающие загнивать, зубы, лишь холодно процедишь «здравствуй». Она начнет мило и увлеченно тебя распрашивать обо всей твоей жизни, наивно полагая, что ты холоден лишь от смущения, постепенно начнет склоняться все ближе и ближе к тебе. Но внезапно ты объявляешь, что тебе в срочном порядке нужно заняться каким-то там кодерством, и лишь бездушно, закутавшись в плотный слой равнодушного цинизма, произнесешь, мол, нужно было в прошлом относиться ко мне нормально, не взирая на меня, точно на говно, и столь же равнодушно спровадишь ее входной двери квартиры, и запрешься в своей комнате.

Она же похлипывая, оденется, и поплетется медленным шагом по залитой теплым весенним солнышком улице, периодически судорожно утирая стареньким платочком накатывающие слезы, вспоминая своя алкоголика-муженька, который, верно, вновь поколотит ее сегодня вечером за пропуск мерзенькой работенки, банальную и окончательно опостылевшую миссионерскую позу, где муж кончит за пять минут, как обычно, не заботясь об оргазме и удовлетворении жены. По пути ей повстречается нищеброд, который, открыввая омерзительную смердящую пасть, попросит у ней денег, противно подавая свои мелко трясущиеся от жадности и, одновременно, никчемности, грязные вонючие ладони. Она внезапно чуточку пожалеет его, сиротливо выгребет из кошелька несколько бумажек, и, отдавая поменьше, случайно отдаст и купюру большим номиналом, грустно и неуверенно попросит её обратно, на что бомж разразится грязным матом, обзовет ее жадной шлюхой, со злостью и неловко пнет то место, где она только что стояла. Далее она увидит компанию из юношей и девушек, среди них приметит задротика, что с любовью взирает на одну стройную и улыбчивую девушку, которая. впрочем, дарит свои улыбки не ему, а вон тому спортивному белозубому пареньку. Она тихо сядет на скамейку, попытается побеседовать с тем самым задротиком, что-то рассказывая о трудной жизни, попеременно утирая бегущие слезы ветхим платком, а задрот, будучи уже пропитанным суровым цинизмом истинного битарда Двача, недоуменно изречет: «ЛОЛШТО?». И она, вдруг поняв, что ничего уже не изменить, встанет со скамейки, и отправится уже не домой, не к опротивевшему алкоголику и провонявшей пивом квартиру, а в благодатный свежий лес, который станет ее последним пристанищем в этой жизни. Уткнувшись носом в слой жухлой травы, она уже не сможет даже рыдать, а просто беззвучно пролежит до наступления ночи и внезапного похолодания, а в голове у нее с непомерной горечью будут проноситься моменты ее прекрасной молодости, где ее сношали все эти спортивные белозубые парни, а она увлеченно подмахивала попой им в такт, и на эти воспоминания будет накладываться слой давящей, сминающей душу, реальности.

Утренняя птица, призывно воспев свой клич, опустит свой взор вниз и увидит какое-то скрючившееся тельце посреди прошлогодней мерзлой травы, равнодушно взглянет на него и беззаботно унесется прочь, в сторону прекрасного восходящего солнца, оставляя за своими крыльями и эту женщину, бывшую когда-то богиней, и циничных битардов с их Двачем, и пьяного в усмерть вдовца этой женщины, озлобленного, в душе обиженного красноглазика и всех-всех..