Девяностые/Августовский путч

Материал из Lurkmore

Янаев целый час рассказывает, как он докатился до такой мысли

Поняв, какую хуйню мутит Горбачев, его ближайшее окружение в августе 1991 года по быстрому органи­зует проект под трудно­про­из­но­си­мым названием ГКЧП, целью которого было послать на йух первого и последнего президента СССР и не допустить окончательного распада уже лежавшей в глубокой коме страны. По сути последняя и отчаянная попытка свернуть и пойти по китайской модели, соблюдая советские законы.

Всё началось с того, что к президенту СССР на виллу в Крым прибыла делегация из четырёх лиц, в ульти­ма­тив­ной форме предложившая ввести чрез­вы­чай­ное положение. До того вопрос о чрез­вы­чай­ном положении поднимался как минимум два раза в установ­лен­ном законом порядке, теперь же Горбачева брали под домашний арест. Дело в том, что Горбачева и в США, и в СССР уже списали со счётов как проигравшего и все в срочном порядке готовились к его замене. На 20 августа было намечено подписание нового союзного договора, конечный текст которого «никто не знал», и путчисты не без оснований предполагали, что там будет очередная горбатая хуета, которая добьёт страну. Позже их будут обвинять в срыве договора, но, как справедливо заметил Янаев, ничего не мешало тем же людям подписать его через месяц.

Путчисты сделали ход конём и выступили с обращением «к советскому народу» и предоставили всем жителям страны насладиться балетом «Лебединое охеро».

Обращение ГКЧП, сравните с реальностью.

Значительно позже выяснилось, что о планах путчистов за океаном знали аж за месяц до путча, о чём и предупредили Ельцина. Сам переворот вышел очень похожим на симуляцию: обычно при государственном перевороте сразу перекрывают аэропорты, вокзалы и СМИ, а тут танки не имели снарядов, солдаты не имели боевых патронов, бойцы ВВ имели один магазин на человека. Была ли это хитровыдуманая комбинация или действительно попытка переворота в рамках закона, мы уже никогда не узнаем. По задумке путчистов, все должны были испугаться ёбаного грохота и молча одобрить введение всесоюзного ЧП. Но уже утром 19 августа москвичи поняли, что давить и стрелять никто не собирается, начало собираться ответное «демократическое ополчение» из тех, кто увидел в ГКЧП главным образом попытку вернуться к доперестроечным порядкам. Самое активное участие приняли те, кого застойный совок успел категорически заебать, а также малолетние долбоёбы, советские предприниматели и кооператоры, убоявшиеся, что у них отнимут всё нажитое непосильным трудом (хотя ГКЧП недвусмысленно высказался за многоукладную экономику и законное частное предпринимательство). Самое смешное, что именно кооператорам государственный протекционизм «по-китайски» был наиболее выгоден, ибо конкурировать с иностранцами никто из них не мог.

Переполненный тяжестью момента Беня с чоткими охранцами отпевает еще живой совок.

Всё это вылилось в неслабую заварушку с танками, героизмом трёх долбоёбов (причем первому было 23, второму 28, а третьему аж 37!) и смертью двух солдат в перевернувшемся БТРе, а также несколькими мордобоями в центре Москвы. Как итог на политическую арену в виде крыши корпуса Т-72, припаркованному недалеко от Дома Советов, в буквальном смысле слова вскочил Беня, перед тем неслабо помявшись — не потому, что явный косплей Ильича на броневике, а потому, что снайпер мог и пристрелить. Сжавший очко в кулак Ельцин прямо заявил, что мудаки все: как Горбачев, так и члены ГКЧП. Августовский путч закончился провалом ГКЧП, один из членов которого после этих событий покончил с жизнью, а все остальные чуть более года злоупотребляли гостеприимством Матросской тишины. Рейтинг Ельцина взлетает ещё выше июньских 57% на выборах президента РСФСР, и в глазах населения он становится живым символом новой России.

Организаторов путча арестовывают и полтора года пытаются судить самым справедливым судом, лихорадочно выискивая состав преступления, но НИКАК НЕ МОГУТ ЕГО НАЙТИ. По советским законам выходило, что преступники вовсе не ГКЧП, поэтому судебные дела очень быстро замяли «парламентской амнистией», от которой отказался генерал Варенников, выигравший своё дело вчистую. «Недоворот» ГКЧП незамедлительно довывернул в свою сторону Ельцин. Органы власти РСФСР были переведены из союзного подчинения в республиканское. Это было антиконституционным, по сути государственным переворотом в отдельно взятом РСФСР, но кого это тогда волновало? Заграница признала Ельцина законной властью, население, втыкая в зомбоящик, молчаливо одобрило контрпутчистов, сторонники независимости в оставшихся советских республиках тоже приняли его победу — теперь все они получали возможность поступить аналогично, а быть царьком Независимой Республики куда выгоднее, чем быть первым секретарём Подсоюзной ССР. Самое главное, в этом было крайне заинтересовано руководство независимой РСФСР, сепаратисты стали его естественными союзниками. Уже 22 августа Верховный Совет РСФСР принял решение заменить флаг РСФСР на триколор.

Сказанное Ельциным за год до путча «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить» приобрело новый смысл — стремление воссоздать СССР стало средством борьбы против руководства РСФСР, поэтому поддержка сепаратистов в остальных все ещё советских республиках стала средством борьбы с руководством СССР: она увеличивала количество сторонников и уменьшала количество противников.

Когда в Приднестровье власть перешла от бюрократов к рабочим советам, центральная власть их не поддержала, де факто приняв сторону молдавских фашистов. Когда Верховный Совет Чечни оказался «прокоммунистическим», Ельцин и Бурбулис без колебаний признали дорвавшихся мусульман и националистов законной властью. Аналогично Велихов и Собчак помогали свалить коммунистов в Таджикистане, что в конечном счёте привело к гражданской войне. Короче, контрпереворот был решающим шагом к уничтожению СССР и как страны, и как социально-экономической системы, чего тогда не понимал почти никто, очень многие думали, что будут жить как в Америке, взяв лучшее от СССР. Переворот же неизбежно требовал в будущем смены советской конституции, по которой был полностью незаконным.

Стало политически выгодно поддерживать одновременно и Русскую Церковь, и западные ценности, пропагандировать «свободу и демократию» по-американски вместе с поддержкой лжеисториков-монархистов и фашистов, рассказывающих о героях-власовцах. Всё это создавало феерическую путаницу в мозгах и без того запутанного населения, но вместе с тем давало идеологическое обоснование власти, появившейся в противоборстве с коммунизмом, то есть власти без собственной позитивной программы. Если Горбачев по сути разрешил вообще всё, ожидая, что народ сам выродит новую идеологию в процессе демократического творчества, то неолибералы стали действовать по принципу «все средства хороши, лишь бы не коммунисты», денно и нощно долбя население взаимоисключающими вбросами с помощью СМИ. В это время газеты пестрели статьями о злом Сталине, извратившем наследие демократа-Ленина, и злом Ленине, развалившем Великую Россию, о злых марксистах-сатанистах(sic!) и еще тысяча вариантов вброса, так или иначе относящихся к советской истории. Проще говоря, хорошее или плохое, мифологизированное или не очень, но в любом случае систематическое советское сознание фрагментировали до нужных пределов, ибо систематическое мышление есть синоним самостоятельного, которое зомбированию плохо поддаётся.