Обсуждение:Дмитрий Горчев

Материал из Lurkmore

хуита

Горчев - говно-сетератор, требуется рерайт.

говно-сетератор - это твоя мама. нет пути!

говно-сетератор - это ты с его мамой. эпигон Хармса мастдай вместе с Пиздой с большой буквы.

Не мем. В пизду уродца. Жил грешно и умер смешно.

А еще ты сосешь хуи.

Да кто, блядь, такие "блоггеры"?

Это те самые нищщебродские пидорасы, которые в жизни не занимаются ничем кроме литья соплей в говноблок на жж или диарейке, штоле. Так это позор рода человеческого, зачем такие словья выдумывать.

убрать

и удолить

Ты охуел?

горчев велик

эпичный срач русских пейсателей

Дмитрий Горчев ( dimkin ):

"Мой дедушка Яков Абрамович..., - говорю я иногда эпическим голосом во время каких-нибуддь посиделок после двухсот на рыло. (Мы знали! Мы знали! - радуются собутыльники). Да, так вот, мой дедушка Яков Абрамович вовсе не был моим дедушкой. Дедушкой моим был Юрий Васильевич - человек с крайне энергичным и подвижным характером, из-за чего постоянно сидел то в тюрьме, то в немецком концлагере, а потом опять в тюрьме. Количество его детей до сих пор никем не учтено: среди них были даже азербайджанцы. В последний, а правильнее сказать, в первый и последний раз я видел его за пару лет до его смерти в начале девяностых. Это был очень аккуратный старичок в военной рубашке с хитрыми глазами, чем-то похожий на писателя Шолохова. Мы с ним выпили немного, поговорили про концлагерь Маутхаузен и генерала Карбышева, которого в этом концлагере превратили в ледяную глыбу. Дед Юра, подобно писателю Достоевскому очень скверно отзывался о поляках: "Вот французы нормальные были - если придёт к ним посылка, то всегда поделятся. А эти - накроются одеялом и жрут по ночам". Потом я сходил ещё за одной бутылкой, потом ещё за одной. В результате дед дотащил меня до дома, благо, было не очень далеко, уложил на койку и пошёл в кухню пить чай и любезничать с моей совсем тогда молодой женой. Могучий был старик. Мне бы хоть половину.

Да, а бабушка Галина Алексеевна, святая женщина, долго этого деда терпела - родила от него двух детей, в том числе моего отца, но даже у самой святой женщины терпение в конце концов кончается. Так что когда уже после войны дедушка в очередной раз вернулся из лагеря или вообще непонятно откуда, бабушка его не пустила на порог и вышла замуж за Якова Абрамовича. Потому что надо же в конце концов хоть немного пожить спокойно. Тем более, что и бабушка тогда сама совсем недавно вышла из лагеря, в который попала по идиотскому доносу мерзавца-соседа. Пробыла там, правда, по тем временам, недолго - всего два года. Отца моего и тётушку кормила её мать, моя прабабушка - баба Оля. Ну как кормила - нечем было кормить. Хозяйства-то толком никакого не было - муж бабы Оли как сел в тридцатом за то, что отказался кого-то раскулачивать, так и сидел до пятьдесят третьего. А без мужика в деревне какое хозяйство? Да ещё в семье врага народа. Сердобольные казахи тайком забрасывали им по ночам в окно баурсаки (это такие пончики, испечённые на бараньем жире). Тем и жили.

А Яков Абрамович был человек видный: он был директором лучшего в городе ресторана, который в аэропорту. Я его помню, хоть и маленький совсем был тогда: он был всегда весёлый, лысый и круглый. Директору ресторана в общем-то вовсе не обязательно уметь готовить пищу, но готовил он её замечательно. Баба Оля, царствие ей небесное, при том, что была большой прибаутошницей и знала все самые глубинные тайны народной мудрости, славилась ещё тем, что из любого набора продуктов неизменно готовила абсолютно несъедобное блюдо, которое, едва понюхав, отказывались есть вообще все. Яков же Абрамович, вернувшись с работы, тоже нюхал это блюдо, тоже морщился, но незаметно, так, чтобы не обидеть тёщу, чего-то туда подсыпал, подливал, подмешивал и непременно добавлял туда чайную ложечку сахара. После чего блюдо съедалось всей семьёй за пятнадцать секунд.

Умер он от рака когда мне было лет шесть. На похороны меня не повели, но потом я был с родителями, тётушками и бабушкой на кладбище. Там я собственными руками посадил в землю тоненький прутик в головах у не моего дедушки Якова Абрамовича. Лет через двадцать пять я снова побывал на той могилке - там стоял огромный топол "Это ты посадил", - сказал отец. "Да помню", - сказал я.

А пару лет назад тётушка рассказала мне историю весёлого Якова Абрамовича. Двадцати с небольшим лет от роду он, спрятанный на сеновале белорусскими соседями, наблюдал расстрел всей своей семьи. Потом как-то перешёл линию фронта, прибился к какой-то части и, как обычно говорят о ветеранах, дошёл до Берлина. И у меня в детстве была эта, оставшаяся от дедушки Якова Абрамовича, медаль "За взятие Берлина". И та самая медаль за город Будапешт была. На что-то я их потом сменял, уже в школе, кажется на фантики от жвачки с миккимаусом. До сих пор стыдно.

А теперь, бляди, расскажите мне ещё что-нибудь про презрение потомков.

Роман Лейбов ( r_l ):

"Оставьте уже дедушек своих в покое, я так скажу. Не в смысле - забудьте, а в смысле - папка не поможет супротив этих плохих пацанов. Пора бы повзрослеть уже. Винтовку в руки - и за советскую власть. Лично. Собак можете тоже привлечь. И кончайте раны публично расчесывать на груди. Вредно, смешно, да и выглядит неприятно, чисто павианы в зоопарке".

Дмитрий Горчев:

"Предыдущий мой пост удалён по просьбе Романа Григорьевича Лейбова, ученика Ю.М. Лотмана, профессора Тартуского университета и старейшего русскоязычного пользователя ЖЖ. Приношу свои личные извинения тем, кто оставил под этим постом комментарии".

Роман Лейбов:

"Дима, прекрати, ты гонишь. Никаких просьб не было. Я не о записи говорил, запись вполне хороша. А эмоция неверная, по-моему".

Роман Лейбов:

"Ну и вообще, я ссылок ни на что не давал, а ты мне сейчас троллей нагонишь, не дай Бог. Нехорошо, по-моему. Если уж о просьбах говорить, то я бы униженно просил поменять статусы двух записей местами".

Роман Лейбов:

"Знаешь, я тебя отсюда, пожалуй, выгоню. Спасибо за пиар, но я не заказывал".

Дмитрий Горчев:

"Приношу свои публичные извинения Роману Григорьевичу Лейбову за то, что в предпредыдущем сообщении не уточнил, что лично он меня ничего удалять не просил и, тем более, ничего от меня не требовал, а просто высказал в пространство просьбу оставить дедушек в покое, перестать расчёсывать грудь и быть из-за этого похожими на павианов".

http://shliapa-spb.livejournal.com/50322.html

раз уж он умер, может убрать его из современников?